Чучело. Владимир Железников

а я даже не вздрогнула.

      Васильев подмигнул мне и радостно завопил:

      «Во смелая!.. Лохматый, она тебя не боится!»

      А я правда не испугалась. Что-то случилось со мной новое. Сама себя не узнавала, ну точно это была не я.

      Так вот, когда я «созналась», то Железная Кнопка сразу взяла власть в свои руки, и все стали ей подчиняться. Она приказала закрыть двери.

      Валька схватил учительский стул, всунул в кольцо дверной ручки, хихикнул и радостно потер руки:

      «Ну, будет веселое дельце!»

      Мы сидели взаперти – вроде бы одни во всем мире. Там везде шла какая-то жизнь, во дворе счастливчики собирались в Москву, а мы здесь сидели одни в четырех стенах.

      Видно было, что никто толком не знал, что делать со мной дальше.

      Первым нашелся Валька – он понял, что меня надо бить. И швырнул в меня резинку – она ударилась в стенку и вмазалась Попову в лицо.

      «А меня-то за что?» – завопил Попов.

      Все, конечно, засмеялись, весело получилось: целили в меня, а попали в бедного Попова. Ну и я тоже рассмеялась и Димке подмигнула: мол, а ты, дурачок, чего же не веселишься?

      Но Димка сидел мрачнее мрачного.

      И еще Железная Кнопка не пожелала веселиться. Она вскочила на парту:

      «Ребята, произошла страшная история. Среди нас появился предатель!.. – Она обвела всех взглядом, щеки у нее покрылись румянцем возмущения. – Что мы будем с нею делать? Надо решать».

      А Васильев как завопит:

      «Сжечь ее на костре! Да свершится гражданская казнь!»

      «Точно! – обрадовался Рыжий. – Сжечь ее на костре!»

      Все снова рассмеялись, потому что Рыжий когда кричал: «Сжечь ее на костре!» – то корчил смешные рожи.

      И я тоже рассмеялась и оглянулась на Димку и показала ему, что мне совсем не страшно.

      Но Железная Кнопка опять не поддалась общему веселью.

      «Лохматый, – приказала она, – выруби Рыжего, чтоб не кривлялся».

      Рыжий сам сразу сдался, он закричал:

      «Я как все!.. Я ей ничего не прощаю!.. – Подлетел ко мне: – У-у-у, трепло-о-о!»

      «Ладно, Рыжий, потом будешь орать, а сейчас помолчи. И забудь про свои дурацкие шутки, – сказала Железная Кнопка. – У нас серьезный разговор и серьезное дело».

      – Знаешь, дедушка, – сказала Ленка, – у Мироновой очень сильная воля. Я тогда снова подумала: не зря ее прозвали Железной Кнопкой, не зря.

      «Так простим мы ее или не простим?» – Глаза ее прямо испепеляли всех.

      И тут все заорали кто что:

      «Не простим!..»

      «Простим!..»

      А я еще ничего не понимала и закричала:

      «Не прощайте!.. Не прощайте!..»

      «Тихо!» – остановила всех Железная Кнопка.

      Миронова знала, что все ждут, что же она скажет, и поэтому снова тянула по своей привычке, а потом с восторгом объявила:

      «Бессольцевой – бойкот!»

      И все дружно подхватили:

      «Бойкот! Бой-кот!»

      В это время кто-то дернул дверь из коридора, а потом застучал и закричал, чтобы мы немедленно открыли. Мы узнали голос Маргариты.

      Я испугалась, что она ворвется и выдаст