Чучело. Владимир Железников

Никогда. Зачем зря мучить людей, зачем над ними издеваться и выворачивать и без того слабые их души наизнанку, если они даже виноваты. Можно презреть, наказать, помочь, но мучить нехорошо, стыдно, нельзя. Это ожесточает человека. Надо быть милосердным.

      – Милосердным? – спросила Ленка. Она задумалась над значением этого слова.

      – Знаешь, что такое «милосердный»? – продолжал Николай Николаевич. – Это человек, у которого «милое» сердце. Доброе, значит.

      – А Железная Кнопка тянула, тянула, тянула! – сказала Ленка.

      «Дадим, – говорит, – ему три минуты на размышление». И посмотрела на часы.

      «Одна минута прошла!» – счастливым голосом пропела Шмакова.

      Жуткая тишина сопровождала эти три минуты, это ожидание. Только иногда кто-то вскрикивал или хихикал, и все в страхе поглядывали друг на дружку, пытаясь заранее отгадать, кто же предатель.

      «Не сознается, ему же хуже будет, – зловеще произнесла Миронова. – Ну! – Она крикнула, как кнутом стеганула. – Ну же! Сознавайся, предатель!.. Сознаешься – тебе же самому лучше и легче будет!»

      «Попов, – приказала Шмакова, – встань у дверей, а то он еще сбежит». Она почему-то засмеялась.

      Попов пересек класс и, радостно ухмыляясь, стал позади нас.

      «Две минуты!» – почти не разжимая губ, выдавила Миронова.

      Я посмотрела на Димку – он стоял как вкопанный.

      «Димка», – в ужасе прошептала я, чтобы подтолкнуть его.

      Мне хотелось заорать на него страшным голосом, ударить, чтобы сдвинуть с места, заставить признаться раньше, чем Железная Кнопка назовет его имя.

      «Три!» – прозвенел голос Мироновой.

      «Три, три, три!» – гудело в моей голове. У меня все поплыло перед глазами, я бы грохнулась, если бы Попов не подхватил меня.

      А когда я пришла в себя, то поняла, что Димка не успел еще сознаться, потому что он по-прежнему стоял рядом со мной и никто не обращал на нас никакого внимания.

      «Ну? – Лохматый рванулся к Мироновой, он хотел побыстрее схватить предателя. – Кто же он?..»

      А Миронова снова тянула время.

      И тут Димка наконец еле слышно прошептал:

      «Ребята…»

      Его услышала только Шмакова.

      «Что „ребята“? – Шмакова подскочила к Димке. – Тихо-о-о! Сомов хочет нам что-то сообщить! Говори, Димочка! – сладким голосом пропела она. – Говори!»

      Но в это время Железная Кнопка, не обратив внимания на Димку, произнесла фразу, которая сразу изменила всю обстановку.

      «Подходите ко мне по очереди, – приказала она. – Я буду проверять ваши пульсы. – И угрожающе добавила: – Посмотрим, как сейчас бьется пульс у предателя!»

      Все недоуменно переглянулись, у многих разочарованно вытянулись лица. Они готовы были схватить предателя, они жаждали мести, а тут – какой-то пульс.

      «Так ты не знаешь его?» – хриплым голосом спросил Димка.

      Я увидела, как он обрадовался. Он рассмеялся, бедненький, от радости, что Железная Кнопка, оказывается, ничего не знала, что он получил