Место встречи изменить нельзя. Гонки по вертикали. Георгий Вайнер

в тени около раздевалки, кивнул ему:

      – Я о тебе, старик, чуть не позабыл в суматохе. – Подошел к его тумбочке, бесцеремонно открыл шкафчик и стал выгребать оттуда обеими руками пачки американских сигарет «Кэмел», запечатанные маленькие бутылочки одеколона, заграничные презервативы, похабные открыточки. – Да-a, у тебя тут целый спекулянтский склад. Магазин для кобелирующих личностей. Все, собирайся, старик, поедешь с нами…

      Около нашего «фердинанда» Манька Облигация поскользнулась, я подхватил ее под руку и, подсаживая в машину, наткнулся рукой на браслет, плотно охватывавший запястье. В тусклом свете внутри машины было его не разглядеть как следует, но мне показалось, что браслет по форме сделан в виде змеи.

      Жеглов встал на подножку, огляделся, махнул рукой:

      – Трогай, Копырин. Наш паровоз, вперед лети…

      Задержанные возбужденно переговаривались. Манька глянула на них с полным пренебрежением:

      – Эй, вы, фраера битые, чего трясетесь? – захохотала и запела непристойную песню.

      Копырин прислушался к словам, оторопело покачал головой и задумчиво сказал:

      – Странный народ эти шлюхи – ни дома им не надо, ни семьи, ни покоя, ни достатка, а надобен им один срам!

      Я пересел к Жеглову на переднее сиденье и негромко сказал:

      – Мне кажется, что на руке у Маньки браслет в виде змеи.

      – Да? – заинтересовался Жеглов и нагнулся к девице. – Маня, а не скажешь мне по старой дружбе, с кем это ты так красиво отдыхала?

      – А тебе что? Неужто меня ревнуешь? Так ты только скажи, я тебе все время буду верная. Ты парень хоть куда! Губы у тебя толстые, а зад поджарый, – значит, в любви ты горячий…

      – Про нас с тобой мы еще поговорим, а покамест ты мне про кавалера скажи. Может, я его знаю?

      Манька засмеялась:

      – Ты-то, может, и знаешь, а я вот имени-отчества его спросить не успела…

      – А чего же ты побежала тогда?

      – Так я только выходить из уборной стала, как и вы в дверь насунулись. Ну, думаю, пусть пройдут – мне с тобой лишний раз здоровкаться мало радости. А вы, оказывается, поголовный шмон затеяли…

      – А чего же ты со мной поздороваться не хотела? – И добро, почти ласково, взяв ее за руку, погладил по рукаву Жеглов и, словно забыв, оставил ее ладонь в своей руке, только чуток, совсем еле-еле, потянул на себя – и вылезло из рукава запястье.

      Даже здесь, в полумраке, я отчетливо разглядел червленую желтую ящерку с мерцающим зеленым глазком.

      – Больно надо! Ты же обещал меня еще в прошлый раз упечь? – удивилась Манька очевидной глупости жегловского вопроса.

      Жеглов отпустил ее руку и встал.

      – Да, Маня, это ты, пожалуй, права. На сей раз я тебя точно упеку…

      Толпой ввалились в дежурную часть, и Манька привычно направилась вслед за остальными задержанными к барьеру, но Жеглов остановил ее:

      – Маня, с тобой у нас разговор особый, идем пошепчемся. – А дежурному крикнул: – Соловьев, проверишь этих пятерых, если в порядке