Код от чужой жизни. Антон Грановский

Петрович улыбнулся еще шире.

      – Работай на совесть, и мы подружимся, – сказал он. – А если мы подружимся…

      Управляющий шагнул к Рите, его широкая ладонь легла ей на ягодицу. Рита замерла с мокрой тарелкой в руках.

      – Если мы подружимся, ты всегда сможешь рассчитывать не только на зарплату… – Василий Петрович наклонился к уху Риты и тихо проговорил, обдав ее щеку жарким дыханием: – …Но и на премию.

      – Да, Василь Петрович, – пролепетала Рита. – Спасибо.

      Рита опустила руку и слегка оттолкнула от себя управляющего – не грубо, но так, чтобы он понял напрасность своих приставаний. Однако Василий Петрович был настойчивее, чем она подумала. Он снова тесно прижался к Рите сзади и обнял ее руками за талию.

      – Да ладно тебе, – ласково сказал он. – Я ж по-доброму. Если боишься, что нас застукают, так не бойся. Сюда никто не войдет, я распорядился.

      – Василь Петрович, уберите руки, – сказала Рита. – У меня есть муж.

      – Твой муж объелся груш, сама ведь сказала, – иронично проговорил управляющий. – И потом, я ж не замуж тебя зову. Так, развлечемся немного, да и все. Ты мне, я – тебе. М-м? – мяукнул он ей в ухо и коснулся губами ее щеки.

      Рита снова оттолкнула от себя управляющего, на этот раз настойчивее, чем прежде. Толстяк отпрянул, но ему это явно не понравилось.

      – Зачем же так грубо? – обиженно проговорил он. – Начальство нужно любить, милая. И тогда начальство полюбит тебя.

      Он в третий раз приник к ней сзади и, обняв, положил ей лапищу на грудь. Сжал грудь пальцами.

      – Ну, не кобенься! Тебе понравится, вот увидишь.

      Рита почувствовала, как напряглись его брюки.

      – Убери руки, – процедила она сквозь зубы. – Убери руки, гад. Ну!

      Рита снова с силой оттолкнула его от себя. Василий Петрович остановился, пару секунд смотрел на нее удивленным взглядом, потом нахмурился и сказал:

      – Даю тебе срок до завтра. Передумаешь – останешься работать. Нет – вылетишь за дверь. А времена нынче трудные, новую-то работу поди поищи, верно?

      – Вы не можете, – сказала Рита. – У меня двое детей.

      – Вот и подумай о своих детках. Слушай, милая, я тебе еще одолжение делаю. Ты в зеркале-то себя видела?

      Рита молчала. Василий Петрович улыбнулся и сказал насмешливо:

      – И не забудь завтра надеть чистые трусы!

      Он хохотнул, повернулся и вышел из комнаты.

      Рита стояла у раковины, оцепенело глядя на грязную посуду. Она все еще чувствовала толстую руку управляющего у себя на груди, и это ощущение вызывало у нее тошноту и желание помыться.

* * *

      Высокий человек в строгом дорогом костюме сидел за широким столом цвета венге. Он был худ и морщинист, но не выглядел стариком; казалось, морщины его – не зарубки, оставленные временем, а результат излишней жесткости, вызванной внутренним холодом, – как трещины на промерзшем куске дерматина. Человека звали Константин Олегович Кальпиди. Многие подчиненные по привычке называли его «Генерал», хотя он давно вышел в отставку.

      В дверь постучали.

      – Да, – громко сказал Кальпиди.

      Дверь