Государство, или Дневник проигравшего. Алексей Алексеевич Абрамов

Как? Зачем? Почему? На этом мысль обрывалась и ускользала, а на ее место одновременно лезли сотни новых.

      В какой-то момент Павел резко встал, сделал два шага и посмотрел вверх. Отсюда надо было выбираться. Каких – то два метра с небольшим, но при его среднем росте и недействующей руке – это была проблема.

      Он представил, что вагон полон молока и он как та лягушка пыхтит, карабкается и брыкается, взбивает масло и покидает вагон-кувшин, на деле доказав что упорство, а скорее желание жить побеждают. Но доказывать что – либо кому-то здесь было не надо, а молока не было и в помине.

      Тут же он, впервые поймал себя на мысли, что за столько времени никто не появился и не стал его спасать. Ни тебе воя машин с красными крестами, ни людей с носилками с лицами полного благородства. Никто не хотел стать героем и спасти человека, попавшего в катастрофу.

      Он встал на поручень, который теперь был в полуметре над полом, и дотянулся до следующего, который оказался не так уж и далеко. Подпрыгнув, правой рукой он уцепился за трубу и тут же подобрал ноги, закинув их на поручень. В следующий момент он, выбрал в разбитом дверном окне место, где не было стекол, зацепился за него рукой, и, отталкиваясь ногами, подтянулся наверх.

      Работая ногами и одной рукой, сначала он вытолкнул на поверхность торс и, перевалившись через край, вытянул ноги. Лежа отполз и почувствовал животом ребристый бок вагона. Тут было светлее и прохладнее.

      Павел пополз вперед к началу вагона. В кабине машиниста остался его старенький, с потертостями и отвалившимся от джойстика стеклянной вставкой, поцарапанный и неубиваемый мобильник «F».

      – Надо найти, позвонить, сообщить и ждать, – мозг выдавал краткий план. – А потом поесть, – там же должен быть пластмассовый короб с бутербродами, который он взял на работу.

      Думалось быстрее, чем делалось. Еще пару часов назад он преодолел бы это расстояние в два прыжка. Сейчас же помятая фигура с трудом и опаской – можно было соскользнуть или потерять равновесие потому, что кружилась голова, а еще потому, что идти приходилось по краю вагона, обходя черные дыры окон – двигалась к голове.

      И без того узкая кабина машиниста стала еще уже. Ее расплющил хлам, в который врезался поезд, и он по инерции протащив несколько десятков метров, спрессовал его до прочности стены и, в конце – концов вдавился в него.

      Над вагоном угадывалась, возвышающаяся гора разнородного мусора, который нависал над разбитым, сплющенным окном. Куча грозила обвалиться и завалить оконный проем – единственный проход, через который сейчас можно было проникнуть в кабину.

      Здоровой рукой, он оттащил какие – то листы железа, палки, трубы и отпихнул ногой пару банок, которые накрыли окно.

      Кабину насквозь пронзала толстая металлическая труба. На нее он и встал, когда полез вниз. Кабина стала уже чуть ли не вдвое и, оказавшись внизу, он почувствовал, что ему не хватает воздуха, находится он в ущелье и стены вот – вот начнут сдвигаться.

      Смотреть