Лихие люди. Святослав Атаманов

hasis>

      Ты скажи, скажи, детинушка крестьянский сын,

      Уж как с кем ты воровал, с кем разбой держал,

      Еще много ли с тобой было товарищей?

      Я скажу тебе, надежа православный царь,

      Всее правду скажу тебе, всю истину,

      Что товарищей у меня было четверо:

      Еще первый мой товарищ темная ночь,

      А второй мой товарищ булатный нож,

      А как третий-то товарищ, то мой добрый конь,

      А четвертый мой товарищ, то тугой лук,

      Что рассыльщики мои, то калены стрелы.

      Что возговорит надежа православный царь:

      Исполать тебе, детинушка крестьянский сын,

      Что умел ты воровать, умел ответ держать!

      Я за то тебя, детинушка, пожалую

      Середи поля хоромами высокими,

      Что двумя ли столбами с перекладиной.

      Русская народная песня

      I

      Я расскажу вам историю, случившуюся в стародавние времена и совсем не сохранившуюся в памяти людей. Я расскажу вам историю, забытую всеми – от князя и боярина, до простого крестьянина. Я расскажу вам историю, о которой не писали в летописях, не слагали былины, не баяли сказители и не пели гусляры.

      Однажды, давным-давно, тёмной августовской ночью, по лесу недалеко от Новгорода ехала телега. Телега выглядела довольно-таки сильно нагруженной, хотя и запряжена была в неё всего одна лошадь. На телеге сидели двое и переговаривались:

      – Холодно что-то. – сказал один, поёжившись.

      – И то. – поддержал его второй. – Зябко. Будто и не лето сейчас вовсе на дворе.

      – Так ведь лето-то почти и закончилось.

      – А всё одно, лето.

      – На Успенский – постился? – спросил первый.

      – Я – то? Постился. А ты?

      – Я – нет.

      – Так ведь грех же.

      – Бог простит.

      Какое-то время ехали молча. Затем один из попутчиков снова завязал разговор:

      – Когда до Новгорода-то уже доберёмся? Будет ли конец этому лесу, провалиться ему пропадом?!

      – А тебе-то что за беда? Не ты телегу везёшь, лошадь. Сиди себе да погоняй.

      – Да я не о том. Лес-то ведь этот – не простой. Дурной это лес.

      – Как это так – дурной? – не понял его второй.

      – Да так и дурной. Говорят, люди тут пропадают. Не слышал разве?

      В ответ его собеседник громко расхохотался:

      – Не уж-то веришь ты, в эти бабьи сказки?

      – Сказки не сказки, а говорили вон – один богатый крестьянин тут недавно пропал. Вёз с сыном в Новгород на базар муку да мясо продавать – и поминай, как звали. Никого не нашли – ни крестьянина, ни сына, ни лошади ни телеги. – говоривший, с беспокойством поглядел на тащившую телегу лошадь, будто ставил ей что-то в вину.

      – Да будет тебе. – сказал второй. – Всяко в жизни бывает. Ну, мало ли – может медведь их задрал.

      – Медведь? А телегу он тоже съел что ли?

      – Телега-то…что телега? Положим, проезжал кто, увидел, что телега на дороге стоит – вот и позарился на чужое добро, да себе забрал.

      Объяснение про медведя было, что называется «шито белыми нитками», и не слишком удовлетворило его собеседника. Он насупился и молча стал смотреть на дорогу.

      Второй, решив немного развеселить попутчика, весело сказал:

      – Да будет тебе! Ну что этот лес-то тебе дался? Лес как лес. Да и ночь лунная – видно-то как хорошо! Ты лучше о другом думай – Новгород-то ведь уже недалече. Скоро мы уже в Новгороде будем. Товар продадим и как загуляяяяем!!! – и он похлопал рукой по туго набитым мешкам, лежащим на телеге.

      Первый по-прежнему молчал, но казалось, немного повеселел. Деревья стояли тёмной стеной по обеим сторонам дороги, где-то недалеко заухал филин.

      Попутчики подъехали к тому месту, где лесная дорога делала крутой поворот. Когда телега преодолела поворот – попутчиков так и сковал ледяной, первобытный ужас перед неведомым. Преградив им путь, прямо на дороге стоял великан.

      Детина был ростом выше косой сажени, голова его была маленькая, руки непропорционально длинные, а каждый кулак был больше головы обычного человека. Одет он был в красную косоворотку, а в руках он держал бревно, которое было ничем иным, как стволом дерева средних размеров.

      Детина глуповато ухмыльнулся, поднял бревно, размахнулся, и со всей силы ударил лошадь промеж ушей. Послышался хруст проломленного черепа и хрип умирающего животного. Лошадь упала на дорогу и стала биться в предсмертной агонии.

      В тот же самый момент из леса одна за другой вылетели две стрелы. Стрелок бил без промаха, и уже через несколько мгновений оба попутчика были мертвы.

      Из лесу появился человек среднего роста, лет тридцати пяти. У человека