Частица твоего сердца. Эмма Скотт

школу, Ронан, – проговорила она, протягивая вымытую тарелку, чтобы я ее вытер. – Что бы ни случилось. Не уподобляйся мне. Я бросила учебу, и с тех пор передо мной захлопнулись все двери. Дальше нет пути. – Ее ясные голубые глаза омрачила тень, а потом она улыбнулась мне. – Ты умный. Не слушай, если кто-то скажет иначе. И никому не позволяй отнять его у тебя.

      – Что отнять? – спросил я, ставя тарелку на столешницу.

      – Твое будущее.

      Я повернулся к Нельсону.

      – Я хочу закончить школу.

      – Это не обсуждается.

      – А что обсуждается? Ты хочешь заставить меня работать.

      – В обмен на крышу над твоей тупой башкой. – Я промолчал, и он вскинул брови. – У тебя есть другие варианты? Как насчет той фермы, где ты убирал коровье дерьмо и спал в сарае? Если вдруг захочешь вернуться, только скажи. Я остановлю машину и позволю тебе сойти прямо сейчас.

      «Бросишь, как собаку, на обочине дороги», – подумал я, пока все зародившиеся во мне надежды сгорали одна за другой. Я снова остался один. Значит, черт возьми, так тому и быть.

      – Остановись.

      Нельсон нахмурился.

      – Что?

      – Ты меня слышал. Я сказал «остановись».

      – Погоди…

      – Останови эту чертову машину.

      Нельсон вздрогнул и крепче вцепился в руль. Он замедлил ход и, съехав на обочину, остановился; по обе стороны извилистой дороги возвышались деревья.

      – Мы сейчас черт знает где. Послушай, Ронан, может, я заговорил слишком рано…

      – Спасибо, что подвез. – Я вылез из машины и захлопнул за собой дверцу.

      Нельсон опустил окно у пассажирского сиденья и медленно тронулся с места, чтобы держаться наравне со мной. Когда он заговорил, в его голосе слышалось отчаяние. И я догадался, что он нуждался во мне больше, чем хотел показать.

      – Ты оставишь все свои вещи у меня в багажнике?

      – Ага.

      – Не глупи, Ронан. У тебя здесь ничего нет.

      У меня никогда ничего не было. Я продолжал идти.

      Он перегнулся через пассажирское сиденье, и тон его немного смягчился.

      – Слушай. Я стал бы неподходящим родителем для маленького ребенка. Но сейчас я здесь, и мы – семья. Это нас обоих устраивает, верно?

      Семья. Снова это чертово слово. Я остановился.

      – Ну вот, – проговорил Нельсон. – Теперь садись и…

      – Она собиралась уйти от него.

      Он глупо моргнул.

      – Что?

      – Ты спросил, что сделала мама, чтобы вывести папу из себя, – пояснил я, пристально и твердо взглянув на Нельсона. – Он вернулся домой, проведя ночь в тюрьме за то, что избил ее. Ведь его никогда не держали слишком долго. И не защищали ее.

      «Я ее не защитил…»

      Я прочистил вставший в горле ком.

      – Она сказала ему, что забирает меня и уходит. И он, черт возьми, ее убил.

      Нельсон ссутулил плечи, старательно избегая смотреть на меня.

      – Да ладно, ладно.

      – И больше даже не заговаривай о ней. Не произноси ее имя. Ничего.

      – Как скажешь.

      – И