История болезни. Дарья Яскеляйнен

устроиться!

      – Ты останешься. Я так решил, я этого хочу. Я обо всём позабочусь, – произнеся эти слова, Роби и вправду почувствовал, возможно, впервые в жизни, что ему очень хочется позаботиться о ком-то, кроме себя.

      ***

      – Дорогая, где у нас пеперончино? – весело спросил Джорджио у жены. Он уже два часа колдовал у плиты, наполняя дом ароматами итальянских пряностей и свежих морепродуктов.

      – Только не говори, что хочешь положить его прямо в соус, вдруг гости не любят острое, – Чиара до блеска натирала столовые приборы и аккуратно выкладывала их возле элегантных тарелок прохладного мятного цвета.

      – И не подумаю, разве я когда-то так делал? Как только увидел, что он с тобой творит, – помнишь, как ты чихала в аэропорту Дели, когда решила перекусить местного супа? – так и думать забыл про пеперончино! Кстати, где он? Добавлю только в свою тарелку.

      – Ты сегодня на удивление счастлив! Давно не видела тебя таким, Amore, – Чиара подошла к кухонному шкафу и не глядя выудила из десятка баночек с приправами нужную, с красной крышкой. Настроение у мужчины и вправду было отличным, давно в доме не собирались гости. С того времени, как началась первая изоляция, визиты стали запрещены, а когда пришло послабление ограничений, итальянцы разделились на два лагеря. Первые окунулись в привычную социальную жизнь как в омут с головой: вечеринки, завтрак в баре, обед на террасе и ужин в ресторане, частые визиты к родственникам, друзьям и просто соседям, вино, поцелуи, вкусная еда и много хорошей музыки – всё, без чего жизнь итальянца не имеет смысла. Другие же так привыкли к социальной дистанции, что не заметили послабления и продолжали вести жизнь затворников. Семья Манчини принадлежала ко вторым, они ценили покой, и супругам хватало общества друг друга. Но иногда хотелось пригласить друзей, поиграть для них, посмеяться над пограничными шутками мужчин и обсудить знакомых.

      В гости ожидали Николо Савоярди и его жену, Беатриче. С тех пор как доктор познакомился с Чиарой и её историей болезни, он думал о ней каждый день, высказываясь вслух, и носил с собой зелёную папку с её документами. Беатриче не на шутку встревожилась, почувствовав мужа отдалившимся и чересчур увлечённым новой пациенткой. Она сама не знала, была ли это ревность к Чиаре как к женщине, или ревность к работе мужа как к сопернице за его внимание. Тем не менее когда Джорджио заикнулся о возможности совместного обеда, доктор не возражал и Беатриче тоже с готовностью согласилась. Николо надеялся в неформальной обстановке более расположить Чиару и помочь ей раскрыться, Беа же думала совсем о другом: она считала, что врага надо знать в лицо. Она девчонкой впитала в себя нравы улиц Неаполя, где соперникам дают ответный бой. И решила хорошо подготовиться.

      Чиара не разделяла бурной радости мужа, она волновалась перед визитом доктора. Девушка понимала, что её Джорджио и врач – старые друзья, но никак не могла отделить Николо