Часть. Игнат Дэйнов

каждую ночь этим уродам подшиваться?

      -А тебе нормально так, каждый день получать пиздюлей? – не поднимая взгляда спрашивает.

      -Как будто ты не получаешь.-усмехаюсь.

      Он улыбается и поднимает на меня отупевшие глаза.

      -Меня хотя бы не бьют в голову, просто в грудь, жить можно.

      Иду в кубрик.

      Ночь.

      Надеюсь все спят, и никто не обратит на меня внимание.

      Почти дохожу, но передумываю.

      В туалет схожу, умоюсь, не надо забывать следить за собой. Даже в таком ёбнутом месте.

      Щётку не буду брать, потому что хуй знает, кто не спит в кубаре и мне могут уже не дать выйти.

      Сполосну просто рот после сладкого, лицо омою, подмышки, ноги.

      Захожу. Подхожу к раковине. Умываю лицо.

      Смотрю в зеркало.

      Что-то слышу. Вздох или ещё что-то.

      Прислушиваюсь.

      В отделе, где расположены непосредственно «очки», кто-то есть.

      Странно. Был бы кто-то из старшего призыва или нерусских, не ныкались бы, а сразу сцапали меня и припахали по любой мелочи. Иду на звук…

      …Котлованов стоит на туалетной тумбочке возле стены, на шее у него затянут уставной ремень, привязан с помощью второго ремня, к трубе, дальше не рассматриваю особенности его виселицы…

      Он рыдает тихо, без слез и трясётся.

      Мы видим друг друга одновременно.

      -Стой! Не подходи!

      По идее надо ловить его, но где-то слышал, что при повешении, если резко прыгнуть, то ломается шея, потому мешкаюсь, не зная как быть. Честно, растерялся я…

      -Котл… Коля, стой! Нахуй тебе это надо?

      -Просто уйди, не мешай, прошу! – голос его дрожит всё сильнее.

      Я первый раз с таким сталкиваюсь и не знаю, что говорить в такие моменты.

      -Слушай не…

      -Заткнись и уябывай! Я знаю, ты хочешь, чтобы я здесь страдал и все вы этого хотите! Вам всем насрать на все вокруг!-Коля рыдает всё сильнее.

      -Коля. Ты не прав. Не делай этого. Твоя жизнь важнее этого дерьма. Я тебе клянусь! Фаха получит ещё своё, я об этом позабочусь. Твоя жизнь важнее этих уродов. Выход есть от сюда. Просто слезай, завтра сообщишь, что пытался повеситься и тебя через дурку комиссуют!

      У него текут слезы.

      Он быстро крутит головой.

      -У-уходи, прошу! Просто оставьте меня все…

      Я продолжаю говорить. Прерывисто, сумбурно. По-моему, у меня тоже сыро на щеках, но я не могу позволить себе прерваться.

      -Тебя комиссуют, обещаю, ты вернешься домой! Домой, Коля! К маме, которая тебя любит. К будущей жизни, работе, девушке, будущей жене, радостям, которые тебя ждут и которые ты можешь проебать из-за каких-то уродов, у которых судьба уже решена! Коля, все временно. Все проходит и это тоже пройдет!

      Он рыдает в голос, держится за ремень на шее.

      – Коля, всё решим! Просто заяви, что ты хочешь повеситься, тебя увезут в дурку «по-восьмёре». Полежишь три положенные недели на обследовании, тебя комиссуют, и где-то через месяц ты дома! МЕСЯЦ, КОЛЯ! Подумай, всего один месяц и ты дома!…

      …прости,