Исповедь. Фарида Расулева

твердишь ты, – не шлёт

      он письма.

      Не могу же, – горюешь, – признаться сама.

      Ты по-детски надменна, наивна, юна,

      что девчонке-гордячке поэт, Зайтуна?

      Я брожу вдоль реки. Огоньки на реке.

      Пароходов гудки чуть слышны вдалеке.

      Жизнь промчалась, как вихрь, изменилась

      страна.

      Не грустите, ханум! Улыбнись, Зайтуна!

      К Вам придут расспросить через множество

      лет:

      Расскажите, каким был великий поэт.

      И, взглянув на людей, чьи слова так тихи,

      Вы прочтёте Тукая живые стихи.

      Два языка

      Я – черенок иного древа,

      привитый чуждому стволу.

      Без ложной радости,

      без гнева приемлю

      трансплантацию свою.

      Я со стволом срослась.

      Его корнями

      нащупываю с миром связь,

      его плодами плодоношу,

      годами в себе его судьбу ношу.

      Я со стволом срослась.

      Лишь в непогоду

      по капиллярам глухо память бродит.

      И тщетно ищет, не находит

      иных, неведомых корней.

      И возвращается. И ноет.

      И бред её, как ритм иного языка,

      в висках моих стучит.

      И речь моя, как клёкот дикой птицы,

      забытыми

      созвучьями

      звучит.

      II. «…Вот она, твоя работа, если ты поэт…»

      «От обиды стихов не напишешь…»

      От обиды стихов не напишешь

      (это будет не стих, а донос).

      Только радость, которою дышит

      жизнь, воспринятая всерьёз,

      средь упорства, тоски и отчаянья —

      мимолётный душевный уют,

      лишь гармония,

      как бы случайная,

      только счастье —

      стихи создают.

      «Как хорошо страницу за страницей…»

      Как хорошо страницу за страницей

      с утра за стол садиться и писать,

      работать, как тилинькают синицы, —

      какая это, право, благодать!

      А я свои семейные невзгоды

      в уме держу, и как мне совладать

      с житьём своим, как с морем в непогоду

      ревущим? Надо чем-то обладать,

      чего я не умею, не умею.

      Но я, наверное, всё же научусь.

      Я выдержку приобрету, и с нею

      вам выдам поэтическую грусть.

      Я напишу про города и веси,

      про ласточек, влетевших под балкон…

      Ах, никогда душевным равновесьем

      не обладала я. Какой закон,

      какой закон, какой закон нарушен?

      За что ты, жизнь, свирепо так казнишь?

      Зачем я так люблю тебя и трушу,

      когда ты мне стихи писать велишь?

      «Что делать, это мне необходимо…»

      Что делать, это мне необходимо.

      Раба стихов, я даже не вольна

      Забыть про них, навязчиво постылых.

      Не записав их, становлюсь больна.

      Слова в мозгу измученном как дятлы

      Стучат. И ритму подчинясь,

      мысль плещется.

      Непроизвольно?

      Вряд