Мистика ночи. Ксения Алексеевна Лестова

сильное облегчение. В его глазах мельком проскользнула тень досады. Которая, впрочем, тут же исчезла.

      – Пойдем, – наконец, проговорил Мартин. – У нас мало времени.

      Махнул рукой в сторону входной двери, предлагая покинуть переговорную. Сам же и подал мне пример, проследовав первым к порогу.

      Ума не приложу, как он умудрился сделать так, что несмотря на явный сарказм со стороны собственных подчиненных, все его слушают и делают то, что приказано с первого раза. К примеру, сейчас, когда мы с ним зашли в оперативный отдел (успела прочитать табличку на двери), нам тут же выделили троих охранников. Зачем сейчас вообще нужно сопровождение, спрашивать не стала. Для собственного же блага. Мало ли снова узнаю что-то из ряда вон выходящее?

      Через полчаса мы уже заходили в лифт и поднимались на поверхность. К моему изумлению, наши спутники вышли на разных этажах. Мы же с капитаном оказались в том же номере, откуда и попали в штаб.

      – Это такая кон… – не выдержала я, когда немец, выходя в коридор, приобнял меня за талию.

      – Да, – выдохнул тот и запечатлел на моих губах легкий поцелуй.

      Сказать, что я была ошеломлена, ничего не сказать. И ведь понимала, что зайдя «к себе» вместе со мной, он чисто теоретически должен был выйти обратно не один. И, да, если хорошенько подумать, то так долго мы могли запереться в номере только в одном случае… Но что-то во всем этом меня смущало и сбивало с толку.

      Почувствовать его губы на своих было настолько волнительно, что я не сразу сообразила, что мы вообще-то направляемся на задание, а не на свидание. Щеки горели, а во рту пересохло. Нет, так дело не пойдет.

      Когда спустились вниз, встретились в холле с нашим сопровождением. Мужчины, как ни в чем не бывало, пожали Штрассу руку и направились на улицу. А я по-прежнему играла роль любовницы этого наглого немца. Прямо до самого автомобиля играла. То есть позволяла себя обнимать и брать за руку, мило при этом улыбалась и помалкивала.

      Садились в машину, как дружная компания молодых и перспективных бизнесменов и одна наивная дуреха, которой пообещали золотую гору в Альпах. А еще съездить на Мальдивы и в Париж, на самую вершину Эйфелевой башни. Как оказалось, простушки типа меня нередко велись на подобные восторженные речи. Более искушенные дамы, при отцовском наследстве тоже становились шелковыми, но с ними впоследствии было тяжелее порвать отношения, которые изначально не планировались, как конфетно-букетный период перед заключением брака. К чему это я? Наверное, к тому, что играть глупышку мне было очень тяжело, хоть и понимала, что сейчас это необходимо.

      Едва тронулись с места, улыбки с лиц конвоиров исчезли, и я оказалась среди черствых мужчин, неспособных на проявление каких-либо эмоций. Меня усадили на заднем сидении между Мартином и Алексеем (один из наших охранников), чтобы они все при случае могли покинуть автомобиль и начать какие-либо боевые действия.

      Ехали быстро, в магнитоле играла «Европа плюс»… А я чувствовала себя не в своей тарелке. Не знаю, когда смогу привыкнуть.

      Проезжая