Искатель приключений. Ксавье де Монтепен

что дуэль вовсе не в милости в Мальте, но пользуется там непризнанной терпимостью; о ней говорят со стыдливым замешательством, как о поступке, противном христианскому милосердию и неприличном в главном местопребывании религиозного и гостеприимного ордена.

      Таким образом, ничего не могло быть неприличнее и неуместнее поведения командора Фулька, который каждый день выходил из дома, окруженный толпой молодых французов и непременно выбирал целью своих прогулок улицу Стретта. Там он останавливался, показывал своим спутниками все места, где он дрался, рассказывал о причинах и обстоятельствах своих дуэлей и входил в бесконечные подробности о замечательных ударах шпагой, которые получал и давал. Молодые французские рыцари были по природе очень обидчивы и задорливы, а прогулки и рассказы командора сделали их еще большими забияками, чем прежде. С ними почти невозможно было говорить: они обижались при малейшем слове и правая рука их почти не отходила от эфеса шпаги. Так как эта задиристость все более и более увеличивалась, мы, испанцы, удвоили осторожность и холодность, но это было напрасно. Французы не обращали внимания на нашу сдержанность, и их придирки не давали нам покоя.

      Такое положение вещей не могло долго продолжаться. Мои соотечественники собрались у меня, и мы принялись рассуждать, какие предпринять меры, чтобы остановить наглость французов, которую более невозможно было переносить.

      XXXVII. Шпага командора

      На этом совещании было решено, что я буду просить командора Фулькера прекратить злоупотребления, которых он же сам был причиной. Я должен был объяснить ему неприличность поведения молодых французов. Последствия этого поведения мог предотвратить только он один по причине справедливого уважения, которого заслуживали его знатное имя, огромное богатство, известная храбрость и неоспоримое влияние над всеми своими соотечественниками. Я намеревался сделать это объяснение как можно осторожнее и со всем возможным уважением, но почти был уверен, что оно кончится не иначе, как дуэлью. Впрочем, я был в восторге, что именно меня выбрали посредником в этом деле чести, по двум причинам:

      Во-первых, оно интересовало самым прямым образом мое достоинство.

      Во-вторых, с первой минуты, как я увидал Фулька де Фулькера, я почувствовал к нему странную антипатию, и мысль о кровавом поединке с ним улыбалась мне, как приятнейшее препровождение времени.

      Я поблагодарил моих соотечественников за благосклонное доверие, которым они меня почтили, и обещал им оправдать это доверие.

      Это было в первые дни страстной недели. Исполненные уважения к этим торжественным дням, мы условились отложить свидание с командором до окончания святой недели. Хотя я никогда не имел доказательств этого, однако для меня было очевидно, что Фульк узнал о том, что происходило в моем доме, узнал о принятом мною намерении и решился предупредить нас, поссорившись с нами.

      Наступила Великая Пятница. По испанскому