Вероника из Тарлинга. Регина Грез

не следует читать, они слишком пикантны), батистовый платок, на котором еще пару лет назад она сама вышила герб де Маликора и одна загадочная вещица, несомненно, хранившая множество тайн.

      То был объемный медальон в виде куска горного хрусталя, оправленного в серебро. Но более всего взор изумляла фигурка маленькой красногрудой птички, что каким-то чудесным образом помещалось внутри цельного кристалла. Казалось, снегирь мирно спит, закованный в ледяном плену.

      История обретения медальона тоже вышла таинственной, и Вероника часто просила матушку повторить ее, чтобы слово в слово запомнить семейную легенду, к которой и сама оказалась причастна. В детстве Вероника особенно любила темные зимние вечера у камина, когда Алисия с шитьем подсаживалась к огню и вспоминала странную гостью, оставившую в их доме удивительный дар.

      «Она выглядела такой изможденной, еле ноги могла передвигать, опираясь на свою клюку. Когда я узнала, что на праздник Трех колосков в доме барона для старушки не нашлось и куска хлеба, то пришла в жуткое негодование. Издревле в этот день крестьяне оставляли на крышах своих бедных хижин колосья ржи и пшеничные зерна для птиц, угощали соседей пирогами и пивом, почитали добрых духов пашни, загадывая о новом урожае.

      А наш состоятельный и благородный д'Эберви пожалел теплый угол и черствую лепешку для нищей странницы. Что нынче стало с богачами – вместо сердца костяные счеты для сбережений!»

      «Мамочка, ведь в тот вечер они ждали куда более пышную гостью, разве не помнишь, что сказала их Розель, будто бы сама Фея Незамерзающего ручья пожелала наградить малютку Терезу великой милостью, обещая ей в мужья настоящего короля».

      «Мое доверчивое дитя! Я уверена, что спесивый Вильгельм это выдумал, чтобы потешить приятелей во время застолья. И зачем ему понадобились сказки? Тереза и без помощи фей получит все, что доступно за деньги и связи».

      «Почему ты не любишь семейство барона, мамочка? Разве с тобой дурно обошлись в их доме?»

      «Вильгельм не плохой человек, Вероника. Вот только любит помечтать зря. А еще враль и трус! Забудь о нем, милая, нам нет дела да знатных господ, мы живем в достатке, а потому в тот холодный ветреный день я привела нищенку к нам, усадила вот сюда, где ты сейчас – на дубовую скамеечку, поближе к огню. С ног старушки текла грязная вода, запавшие глаза слезились, а сморщенные щеки дрожали. Я подала ей теплого молока и отломила половинку от твоего кусочка пирога, того самого, что ты прятала под подушкой для гномов. Ты была совсем мала, Вероника, ты вряд ли помнишь… К тому же скоро заснула».

      «Да, мамочка, и увидела дивный сон. Прекрасная женщина в синей одежде, расшитой звездами, склонилась надо мной и вложила в мои руки кусочек льда, внутри которого мерцало алое пламя – все тише и тише, а потом затихло, замерзло».

      «Ах, Вероника, ты такая же выдумщица, как твой отец. Он-то был человек добрый и храбрый, он ни за что бы не прогнал с порога беспомощную старушку, не оставил нас