Название | Жемчужины русской поэзии |
---|---|
Автор произведения | Сборник |
Жанр | |
Серия | Поэтический Парнас |
Издательство | |
Год выпуска | 0 |
isbn | 978-5-386-14345-9 |
На помории пустом.
Только блещет за туманами,
Как созвездие морей,
Над сыпучими полянами
Стая поздних лебедей.
Только с хищностью упорною
Их медлительный отлет
Над твердынею подзорною
Дикий беркут стережет.
Всё безжизненно, безрадостно
В померкающей дали,
Но страдальцу как-то сладостно
Увядание земли.
Как осеннее дыхание
Красоту с ее чела,
Так с души моей сияние
Длань судьбины сорвала.
В полдень сумраки вечерние —
Взору томному покой,
Общей грустью тупит терние
Память родины святой!
Вей же песней усыпительной,
Перелетная метель.
Хлад забвения мирительный —
Сердца тлеющего цель.
Между мною и любимою
Безнадежное «прости!».
Не призвать невозвратимого,
Дважды сердцу не цвести.
Хоть порой улыбка нежная
Озарит мои черты,
Это – радуга наснежная
На могильные цветы!
1831, Дагестан
«Сердце свое схоронил…»
Сердце свое схоронил.
Я тоской о былом ледовитой печалью,
Словно двойной нерушимою сталью,
Грудь от людей заградил.
И крепок мой сон. Не разбит, не расколот
Щит мой. Но во мраке ночей
Мнится порой, расступился мой холод —
И снова я ожил, и снова я молод
Взглядом прелестных очей.
1834
В.К. Кюхельбекер
1797–1846
Участь русских поэтов
Горька судьба поэтов всех племен;
Тяжеле всех судьба казнит Россию:
Для славы и Рылеев был рожден;
Но юноша в свободу был влюблен…
Стянула петля дерзостную выю.
Не он один; другие вслед ему,
Прекрасной обольщенные мечтою,
Пожалися годиной роковою…
Бог дал огонь их сердцу, свет уму,
Да! чувства в них встревоженны и пылки, —
Что ж? их бросают в черную тюрьму,
Морят морозом безнадежной ссылки…
Или болезнь наводит ночь и мглу
На очи прозорливцев вдохновенных,
Или рука любовников презренных
Шлет пулю их священному челу;
Или же бунт поднимет чернь глухую,
И чернь того на части разорвет,
Чей блещущий перунами полет
1845
Усталость
Мне нужно забвенье, нужна тишина:
Я в волны нырну непробудного сна,
Вы, порванной арфы мятежные звуки,
Умолкните, думы, и чувства, и муки.
Да! чаша житейская желчью полна;
Но выпил же эту я чашу до дна, —
И вот опьянелой, больной головою
Клонюсь и клонюсь к гробовому покою.
Узнал я изгнанье, узнал я тюрьму,
Узнал слепоты нерассветную тьму
И совести грозной узнал укоризны,
И