Миля дьявола. Дмитрий Безуглый

он приостановился и, казалось, был вовсе не удивлен видеть здесь инспектора Скотленд-Ярда.

      – Доктор Барлоу, – Гален кивнул. – Как она?

      – На вашем месте я бы не беспокоил графиню, – веско произнес личный лекарь знатной особы. – Мне пришлось дать ей успокоительных капель и прописать снотворное.

      – Вы же знаете, что она ждет меня и моего коллегу, – Гилмор указал в сторону Валентайна.

      – Просил бы вас быть поделикатнее, – после краткой паузы угрюмо проворчал доктор Барлоу и пошел дальше по коридору, к лестнице. Его обеспокоенность была столь велика, что он даже позабыл элементарно представиться незнакомому человеку, в то время как сам Аттвуд с интересом наблюдал за ним.

      – Слово «деликатность» начинает вызывать аллергию, – произнес он.

      – Томас Барлоу почти двадцать лет врачует всю семью Уэйнрайтов, – видя заинтересованность Валентайна, прокомментировал инспектор. – Доктор весьма впечатлителен и очень тонко относиться к своему ремеслу. Но дело свое хорошо знает.

      – Заметно, – произнес Аттвуд.

      – Идемте, – обратился Гален к лакею, терпеливо ожидающему чуть поодаль.

      Чтобы попасть в кабинет, им следовало пройти через весь зал. Дверь в комнату была закрыта. Лакей постучал, услышав голос графини, он отворил дверь и пригласил гостей войти:

      – Вас ожидают.

      Первым последовал инспектор Гилмор.

      – Сэр Гален! – навстречу ему неторопливым, степенным шагом направлялась среднего роста худощавая женщина, обладающая изящно скроенной фигурой и безукоризненной плавностью движений, чей возраст было весьма сложно определить.

      Глэдис Уэйнрайт была обладателем той изысканной внешности, которая позволяла дать ей не более сорока лет и свыше шестидесяти одновременно. Тонкое, казалось бы, хрупкое тело могло создать ошибочное мнение о слабости, или даже ранимости, но глядя в ее круглые, широко раскрытые глаза небесно-голубого цвета, такое впечатление тут же исчезало прочь. Они лучились особой твердостью и прагматичным холодом, их блеск источал силу и волевой характер, которым обладала графиня. Поверх выразительных глаз-блюдец были тонкие, дугообразные брови, умело подкрашенные специальной тушью черного цвета, изготовленной из ламповой сажи. На фоне бледной и нежной кожи они выделялись весьма явно, как и прямые, алые губы с чуть приспущенными уголками. Ее слегка измученное обстоятельствами лицо имело овальную форму и утонченные, правильные черты. Высокий лоб и едва выделяющиеся скулы с ненавязчиво очерченным подбородком, узкий, чуть с горбинкой нос свидетельствовали о благородном происхождении. Светло-пепельные, слегка вьющиеся волосы были аккуратно уложены на голове в простую, но стильную прическу. Графиня была одета в строгое черное траурное платье из бомбазина, отделанное крепом. Несмотря на траур и происшедшее событие, выглядела она превосходно.

      – Миледи, –