Поцелуй меня до смерти. Literary Yandere

случалось. Тихая, прилежная девочка, она порой оказывалась способна на невероятные поступки. А после не верила, что действительно их совершила.

      – В лагере я бы и не спросила. Чтобы никто не услышал.

      Рука Кэнди напряглась на плече Рокси, тормозя спутницу. Второй ладонью Кандида схватилась за фонарь, не отбирая его у напарницы, но светя им туда, куда ей захотелось.

      – Что бы ты ни задумала, позволь дать тебе совет. Не трахайся с Тавеллом. Я серьезно.

      – А то что? Ты меня отшлепаешь? – Рокси была уверена, что Кэнди ревнует до чертиков. – Уж извини, не я одна заметила, что он идеален.

      – Не интересуюсь идеальными вещами. Идеальная – значит, без сколов. Без вмятин. Не испытанная на прочность. – Кэнди говорила, не прекращая своих движений. То, что она держала в голове, не влияло на ее слова. – А такому я не доверяю.

      – Почему ты такая зараза? Неужели мы все тебя так злим?

      – Нет… – Кэнди не без изумления поняла, что это правда. – нет. Я просто как будто… как будто изображая гнев, я смогу избежать настоящей злости. Как будто этого будет достаточно.

      Она вспомнила о том, как хотела бы, чтобы Рокси поскорее набила все шишки, которые неизбежно придется пережить, чтобы вырасти. Даже зубы режутся с болью, что уж говорить о чувствах и опыте.

      Луч фонаря лизал стены, неожиданно сухие и ровные, не в пример тому, что девушки видели у самого входа в святилище. Были тут и цветы: в огромном количестве. Горы сухих стеблей и лепестков укрывали пол ковром. Кэнди зарылась носком ботинка в эту кучу, и гербарий осыпался трухой. Будет трудно убрать все это, чтобы рисовать пентаграмму, подумала следопытка.

      – Ладно, к такой рутине меня жизнь не готовила.

      Скинув рюкзак, Кандида опустилась на корточки, водя пальцем по оставшемуся от раздавленных цветов праху. Ноготь ее оставил в невесомой пыли темную борозду.

      – Посвети сюда. – Скомандовала Кэнди, уже принимаясь топтать цветы. Перемолов почти все в труху, следопытка опустилась на колени и начала рисовать в пыли.

      Наблюдая за напарницей, Рокси прижала руки к губам, обескураженная пониманием. Луч фонаря вскинулся к потолку.

      – Это пентаграмма?

      – Она самая, и я едва вижу, что получается, если ты не светишь на нее. Иисусе, лучше бы тебя прислали сюда после окончания института! – Кэнди покачала головой. – Ты росла как Гарри Поттер, поняла уже. Я твой Хагрид, поясняющий что к чему. В двух словах: пентаграмма – не зло.

      Кандида щелчком вычистила попавшую под ноготь землю, вытерла грязную руку о шорты, достала из рюкзака стаканы, вынула один из другого, и поставила перед собой. Зубами надорвала край пакета с солью, слишком туго завязанный мощными пальцами Тавелла, и принялась насыпать содержимое в хрусталь, мягко сверкавший в полумраке.

      – Что бы ни говорила тебе бабушка, забудь. Бабушки, они… не всегда правы. Ориентируйся на то, что успела узнать в университете. Остальному придется учиться на практике.

      Кэнди дорисовала пентаграмму, а ее заключила