Казанский альманах 2019. Коралл. Коллектив авторов

они отдохнули в лесу, среди карагачей, где дуло меньше. Рано утром, едва на востоке стали различаться вершины гор, они снова двинулись в путь и через некоторое время довольно быстрой езды добрались до нужного места.

      Долина Язулыкая состояла из трёх пологих косогоров, переходящих один в другой. Узкими полосами тянулись они с юга к северу, гранича слева с островерхими скалистыми горами, а справа, внизу, с извилистым руслом лесного ручья, за которым, поднимаясь чёрной стеной, вдаль уходил бесконечный дремучий лес. На открытых пастбищах виднелись смешанные стада овец, коров и лошадей, внизу расположились пастухи. Из конусообразного шалаша курился редкий сизоватый дымок. Сначала он поднимался кверху, а потом, стелясь понизу в сторону леса, рассеивался в воздухе.

      Животные, даже чуткие собаки, как-то не учуяли людей, появившихся со стороны Куксая. Салчаку, потерпевшему крах на войне с чинами, хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы тархан похвалил его, сказал тёплое слово. Поэтому он возглавил набег и постарался исполнить всё лучшим образом.

      – Пока пастухи не опомнились, окружить! Шалаш раскидать! Людей взять живыми! – скомандовал он.

      Чтобы разорить один-единственный шалаш, пятидесяти человек было многовато. Поэтому баскак Мичан взял с собой десять самых храбрых и ловких. Ехавший всю дорогу впереди, прокладывая путь, и выбившийся из сил Камаш тоже пожелал идти с ними. Возражать никто не стал. Сюнны пешком начали спускаться к ручью. Пять-шесть человек взяли наизготовку луки со стрелами, остальные – арканы. Когда сюнны осторожно приблизились к шалашу, лежавшие где-то рядом собаки разом вскочили и с лаем бросились на чужаков. От неожиданности те завопили. Слева в собак полетели стрелы. Лай тотчас захлебнулся. Мирный шалаш, над которым уютно поднимался дымок, оказался оцепленным со всех сторон.

      На шум из него выбежали перепуганные люди. Один был раздет, без шапки, другой в накинутой на плечи лёгкой шубе. Увидев, что окружены, они снова исчезли в шалаше. Из него тут же появился молодой мужчина с копьём. Нападавшие метнули на шалаш аркан. Взмахнув копьём, пастух пытался отбросить его, однако петля успела зацепиться за верхушку.

      За первой петлёй полетела вторая. Несколько сюннов ухватились за арканы и с дружным криком «хай-ху!» сильным рывком сдвинули шалаш с места, потом начали валить его. Озадаченные пастухи, не зная что делать, бегали вокруг, крича и пытаясь сопротивляться, но ничего поделать не могли.

      Один Аю-Мамак не растерялся. Спасаясь от летящей петли, он отпрыгнул в сторону. Стрелу, пущенную в него, сбил копьём. Во время короткой схватки он узнал среди сюннов Камаша.

      – Ага, попался, Мышонок-Мамак?! – злорадно заорал тот. – В прошлый раз ты одолел меня, а теперь…

      Но договорить ему не пришлось. В глазах Аю-Мамака вспыхнули ненависть и ярость. Изо рта вырвался звук, похожий на звериный рык, и копьё, единственное своё оружие, он с силой всадил в грудь врага.

      Большое тело охотника Камаша качнулось назад и, не удержавшись на ногах, тяжело осело