Гимназистка. Нечаянное турне. Бронислава Вонсович

пришли. Тревожные.

      Сердце забухало в предчувствии неприятностей.

      – Какие? – я спросила вроде небрежно, но руки сами собой судорожно сжались.

      – Говорят, что с отъездом Песцова рысьинская девица слегла, – громко прошептала Соболева, вращая глазами для пущей важности. – Рысьины объявили, что у нее лихорадка. Понимаете, что это значит?

      Руки чуть разжались, и я порадовалась, что они были в муфте, а тетрадь если и помялась, то самую малость. Карандаш вот только сломался. Но ничего, буду считать, что у меня два карандаша. Совсем небольшая плата за прояснение ситуации с моими поисками.

      – Что?

      – Что она по уши влюблена в Песцова, – лихорадочно зашептала Соболева. – Почахнет так неделю-другую, княгиня смирится и согласится на их брак. Все равно внучка уже скомпрометирована.

      – Возможно, они и не встречались ни разу, – пробурчала я.

      Не могли мне подобрать кого-нибудь поприличнее, если уж решили скомпрометировать.

      – Вы сами-то в это верите, Анна Дмитриевна? – по-доброму улыбнулась Соболева.

      Прямо как гиена перед тем, как вцепиться в ослабевшую жертву. Но я жертвой пока не была и становиться ею не собиралась.

      – Господин Песцов не выглядит страдающим по оставленной в Ильинске девушке, – заметила я. – Да и не похож он на завзятого сердцееда.

      – Ой, Дмитрий Валерьевич никогда не страдает. Он знает, что, если захочет, сможет добиться любой, – хитро улыбнулась моя собеседница и придвинулась ко мне совсем тесно, всем своим видом намекая, что могла бы рассказать кучу сплетен, если я вдруг захочу.

      Я не хотела.

      – Мне кажется, он сейчас вполне удовлетворен обществом мисс Мэннинг. Она такая красивая, такая талантливая, с тонкой душевной организацией, – завела я панегирик нанимательнице.

      – С тонкой душевной организацией? – внезапно оживилась Соболева.

      – С тончайшей, – чуть настороженно подтвердила я, не понимая, куда гнет эта дама.

      – Милочка, так это же то, что нам так нужно, – возбужденно сказала Соболева. – У мисс Мэннинг наверняка есть способности медиума.

      – Возможно.

      Соболева ухватила меня за руку чуть выше локтя:

      – Анна Дмитриевна, вы мне должны помочь.

      – С радостью, Ксения Андреевна. – Я чуть дернула рукой, намекая, что держать меня совершенно излишне, все равно я далеко не убегу в этой неудобной юбке. – Что я могу для вас сделать?

      – Уговорить мисс Мэннинг, разумеется, – умоляюще сказала Соболева. – Мне нужен медиум. В моем салоне еще ни разу не получалось удачного спиритического сеанса. Сами понимаете, для меня это очень важно. Злопыхательницы уже шепчутся, что дело во мне. Мол, мой зверь слишком слабый, представляете?

      – Какой ужас, – сказала я, совершенно не представляя, чем это может грозить Соболевой. – Но ведь мисс Мэннинг может и не оказаться медиумом.

      – А мы проведем пробный сеанс, – деловито предложила