Государыня-правительница. Светлана Бестужева-Лада

совсем в другую сторону. И без поклажи. Уразумел?

      – Не губи, государь! Всю жизнь тебе служил, живота не щадя…

      – А теперь решил Катьке послужить? Думаешь, она после меня на престол взойдет? Ну, отвечай!

      – Так разве ж я один… – пробормотал Меншиков. – Все исполню по твоей воле, мин херц, не гневайся. Машку с Сапегой мигом окручу и пущай в Польше едут.

      – А мы с тобой сейчас поедем невесту твоему сыну сватать.

      Меншиков побледнел до синевы: в таком настроении Пётр мог женить его сына на последней дворовой девке.

      – Не пужайся, доволен останешься. К Долгоруким поедем, княжну Елену в супруги твоему недорослю просить. Я чаю, князь мне не откажет… И вот еще что: те три миллиона, что украл ты, Данилыч, вынь и положь мне немедленно. Два миллиона на приданное принцессам пойдут, третьему я применение сам сыщу.

      – Да где же я…

      – А где хочешь, – равнодушно ответил Пётр. – А после того, как Машка с графом повенчается, а сын твой на княжне Долгорукой женится, повелеваю тебе отъехать в какое-либо имение твое.

      Меншиков молча поднялся с колен. Лицо его враз осунулось, светлейший будто постарел за эти минуты лет на двадцать.

      – Так едем свататься? – с недоброй усмешкой спросил Пётр.

      – Как прикажешь, государь…

      – И про деньги не забудь.

      Меншиков только вздохнул и низко поклонился.

      А Екатерина-то клялась ему, что отойдет государь, помилует по старой памяти, уж она постарается, кроме светлейшего у нее близких людей при дворе и нет. Эх, Катенька, Катька, Марта незабвенная! Теперь у тебя вообще никого не будет… никогда.

      Глава вторая. Завещание Петра

      – Маменька! – влетела в покои Екатерины младшая дочь, принцесса Елизавета. – Маменька, гляньте, что мне жених в подарок прислал!

      Екатерина оторвалась от своих невеселых размышлений и взглянула на дочурку. Скоро четырнадцать, а по виду – все восемнадцать. И в кого она такая уродилась – ликом ни в мать, ни в отца?

      Екатерина вспомнила, что ее рождение очередной дочери – пятой по счету – не больно порадовало: хотела сына, до полуобморока, до черноты в глазах. Чтобы сердечный друг Петруша из полюбовниц ее выше вознес: двое младенцев-то мужеского пола не жильцами оказались, едва окрестить успели. А родила опять девку.

      Хотя сам Пётр почему-то возликовал: как раз въезжал торжественно в Москву после славной Полтавской виктории, а ему доложили, что в подмосковном Коломенском госпожа Скавронская родить изволила. Дочку.

      – Отложим празднество о победе и поспешим поздравить с восшествием в мир мою дочь, – повелел как всегда непредсказуемый Пётр Алексеевич.

      И поспешил в Коломенское, где ему показали крепкого и здорового младенца, причем не обычного малиново-красного уродца, а настоящую беленькую куколку. И уже через несколько месяцев стало ясно: ликом новорожденная удалась в деда, царя