Государыня-правительница. Светлана Бестужева-Лада

пригляд нужен. Попадут за границу – враз голову от соблазнов всяческих потеряют. До королевы ли девчонки им будет? А тех, кто посолиднее, да поведения примерного, мужья вряд ли отпустят. Надо бы поговорить с Петрушей – да поди подступись к нему. С тех пор, как девка молдаванская ему голову заморочила, совсем чужой стал, не вспомнить уже, когда в одной постели спали.

      – Я пойду, маменька? – затеребила ее Елизавета. – Учитель танцев-то, поди заждался…

      – Иди, милая. Еще поговорим, Бог даст.

      Елизавета упорхнула, оставив мать наедине с грустными мыслями. Впрочем, печалилась та недолго. Через некоторое время позвонила в колокольчик и приказала лакею:

      – Господина Монса покличь-ка. Нужен он мне.

      Это была еще одна из причуд государя: определить своего адъютанта, храбро сражавшегося во многих битвах, камер-лакеем к своей теперь уже законной супруге Екатерине. Постаралась его старшая сестра Модеста Балк, к которой Пётр благоволил. Придворные только изумлялись: старшая сестра и младший брат отставной фаворитки-изменницы Анны Монс, «кукуйской царицы» – в фаворе у государя. Не иначе, не может забыть первую свою любовь. А может, и без ворожбы какой не обошлось.

      Так или иначе, молодой красавец быстро завоевал расположение государыни и в скором времени уже управлял вотчинной канцелярией государыни, занимаясь ее перепиской и бухгалтерией. Сопровождал Екатерину во всех походах и поездках, включая Европу и персидский поход. И довольно быстро перестал замечать разницу между своим карманом и карманом государыни.

      Помимо этого самые именитые фамилии страны заискивали перед Монсом. Меншиков зубами скрежетал от ярости, но ничего поделать с любимцем государыни не мог. Приходилось улыбаться и кланяться ненавистному выскочке… а что делать, сам хоть и «светлейший», да кто-нибудь то и дело исподтишка «подлым происхождением» попрекает. А этот сукин сын – немец, к ним у государя особое отношение.

      Меншиков загремел в ссылку, а красавец Виллим остался. Потихоньку копил деньги, крутил романы с придворными красавицами, благо они сами ему на шею вешались: молод, хорош собой, чувствительные вирши слагает. Пётр только посмеивался:

      – Смотри, Вилька, оженю тебя! Добегаешься!

      – Ваше величество, только прикажите, – с улыбкой склонялся в нижайшем поклоне Монс. – На стряпухе женюсь или… на княжне какой, лишь бы угодить моему государю.

      – Я подумаю, – хохотал Пётр, чрезвычайно довольный такой сговорчивостью.

      И придумал. Женил брата своей бывшей супруги Евдокии, ныне старицы Елены, Степана Лопухина, на племяннице Виллима – Наталье Балк, дочери Модесты. Невесте едва исполнилось семнадцать, но красоты она была – необыкновенной, а Пётр любил видеть вокруг себя хорошеньких женщин.

      Степан Лопухин, человек старых взглядов и старой закалки, подчинился воле государя без особого восторга. Красота жены его мало волновала, за глаза он ее иначе как