Название | Шарманка. Небесные верблюжата |
---|---|
Автор произведения | Елена Гуро |
Жанр | |
Серия | |
Издательство | |
Год выпуска | 0 |
isbn | 978-5-386-14413-5 |
Отворяется дверь призванья. Торжественные растения стоят на лестнице. Нигде нет такого горячего света в передней. Только около божества такой свет.
А вечером от профессора возвращаются по дивным преображенным улицам; они уже все приподнялись, напряглись, как театральные подмостки.
На этажах меж галстухов веселятся лампы. Преувеличивают значенье выставленных вещей. Надевают торжественными белые рубашки – и лавки становятся театральными. Поднимают в глазах восхищенье. Преувеличивают носовые платки, торжественные мхи и фрукты.
Мхи выступают вперед блистательно, точно сейчас откроется бал. И вообще ах! На улицах все окна, освещенья и выставки так выглядят, точно ждут кого-то.
И каждый вечер город загорается и Его ждут.
Это ждут Его – Короля! Вот он вошел, поднял тихо руку и остановился, знающий и принесший. Вот он – явленное дитя звезд. Вот он неслышно, таинственно ходит между людьми. В глазах его светится тихое торжество. Все молчат.
Он входит, точно говорит: «Я знаю что-то…» И с ним входит его власть. Он стоит тихонько пред дверью, там его Чаша, и он не скажет: «Да минует меня!» Там тепло, там так тепло, что все краски льнут и ложатся глубоко на грудь. Глубоко ложатся. Почти гибельной лаской блаженства.
Все это творится сейчас там, за дверью, и дверь раскроется. О! Подумать только! Дверь раскроется!..
Пусть его спросят: «Отчего у тебя такие бледные, впалые щеки, и ты говоришь таким тихим-тихим голосом? Ты напоминаешь ласточку, прилетевшую слишком рано…» – «Это уже вечернее небо, – я счастлив…», – ответит он. «Счастлив? Король! Король…»
……….
Сколько сегодня в городе написали стихов! В скольких квартирах для этого зажигали рабочие лампы.
Это кого-то беспокоит восторгом.
Все наполнено белым золотым вином возбужденья; в этом вине города слышится дрожанье концертной скрипки, нервной напряженности и жгучего, упорного восторга. Или лампы безумные сегодня? Даже таинственные лампы квартир, открывающие в фокусе мгновенья значенье жизни. А шары и лампы поддельных ювелиров были всегда безумными.
Потому столько сочинено стихов, прошло столько выступлений и состоялось дебютов.
Он бегает с удовольствием по улицам, заглядывает в освещенные уголки жизни и мечтает всем сердцем, как безумный; шепчет: «Это не мое комнатное, это не я придумал. Это оно!»
Увидит тень вечерней пальмы на шторах, чей-то умный высокий лоб. Желтый абажур над чужими бумагами или зеленый над конторкой – обожжется восторгом. Восклицает тихонько: «Столько чьих-то мыслей. Такая великая жизнь!»
Над тротуаром поднимаются тусклые половинки окон. Гераньки. Может быть, здесь живут дети; из синей сахарной бумаги вырезают зайчиков. Дальше. Уголок алой скатерти мелькнул. Отчего такой теплый?
Даже приподнялся на цыпочках от восторга.
Наверно,