История одной творческой личности. Андрей Ланиус

вдоль стеночки к выходу.

      – Старичок, теперь ты знаешь, где можно славно повеселиться, – напутствовал я его. – Приходи в любое время. Один или с девицами. Всегда рад тебя видеть.

      Лорен вдруг сиганул, как заяц, в открытую дверь, а там его и след простыл.

      Выпив с чувством и расстановкой еще рюмочку коньяка, я вышел во двор и устроился на лавочке под высоченной корабельной сосной. Хорошо!

      Калитка открылась.

      На кирпичную дорожку ступила румяная и полная благообразная старуха, этакая бабушка-сказочница, бабушка-няня, закутанная в три кофты.

      – Здравствуйте, Вадим Федорович! Мой дед передал, что вы велели прийти.

      Ага, вот она какая, Фекла Матвеевна!

      – Не велел, Фекла Матвеевна, а просил.

      – Наверное, хотите, чтобы я приготовила ужин, – продолжала она, тепло улыбаясь.

      – Я хочу, Фекла Матвеевна, – ответил я, – чтобы вы посидели немножко рядом со мной и рассказали про моего дядюшку.

      – Да уж не знаю, чего и рассказывать, – развела она руками, однако на скамеечку села. От нее пахло топленым молоком и свежим хлебом.

      – Что он был за человек?

      – Человек как человек. Приличный. Вежливый. Порядок в доме любил.

      – Вы приходили убирать в башенке?

      – Это на верхотуре? А как же! Там-то он и писал свои бумаги. Ночи напролет.

      – Писал или печатал на машинке?

      – Никаких машинок я у него не видала. Рукой он писал. Шариковой ручкой. А вот что да зачем – врать не буду. Свои бумаги он всегда держал под замком. Ничего

      – на столе не оставлял. А хоть бы и оставлял – мне без разницы. Я его каракули еле-еле разбирала. Да и сама не шибко грамотная. Так приготовить вам ужин?

      У меня вдруг разыгрался аппетит.

      – А не состряпаете ли пельмени, а, Фекла Матвеевна?

      – Это можно, – покладисто кивнула она. – Пельмени у меня как раз фирменное блюдо. Ваш дядюшка уважал их без памяти. Бывало, по две сотни за раз откушает. Вам

      – какие – сибирские, уральские? С маслицем, с уксусом?

      – Или, может, обожаете со сметанкой?

      – На ваше усмотрение, Фекла Матвеевна.

      – Не сомневайтесь, – по-домашнему улыбнулась она. – Жить будете как у Христа за пазухой.

      НЕПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗ

      Над Жердяевкой быстро сгущались сумерки. Я остался один в этом огромном доме. Медовый запах весенней зелени заползал в раскрытые окна. Тишина была полной, лишь иногда где-то в стороне стучала электричка. Двор, обсаженный по периметру кустами и деревьями, казался изолированным от всего мира.

      Иногда в недрах дома скрипела половица или ступенька, и тогда казалось, что это дядя – или его призрак – бродит по бывшим своим владениям.

      Неожиданно я вспомнил, что у меня и вправду был дядя – Юрий Михайлович – сводный брат моей матери. Но они с детства росли в разных семьях и даже не переписывались – связь была утрачена. Лишь однажды по какому-то случаю у нас дома возник разговор о мамином брате,