История одной творческой личности. Андрей Ланиус

на похоронах?

      – Выходит, так, – смутился Пономарец. – Помер-то он, значит, не в Жердяевке и даже не в городе, а где-то за границей, в командировке. Даже не знаю, в какой стране. Ведь ваш дядюшка был, значит, из секретного института и лишнего ничего не говорил. Но однажды признался: если умру, говорит, то завещаю свое тело для научных опытов. Так что хоронить нам его не довелось. – Он вздохнул еще печальнее.

      Было о чем призадуматься. Я-то после беседы с Мамалыгиным полагал, что «дядя» – некое вымышленное лицо, необходимое для правдоподобия моей легенды. Но вот оказывается, что этот человек существовал на самом деле и исчез в тот самый момент, когда мне предложили стать агентом планеты Би-Ара. Странная смерть где-то «за бугром»… Странное завещание относительно своего тела… Мне подумалось, что ни в квартире, ни здесь, на даче, на мои глаза так и не попалось ни одной бумажки, проливающей свет на «дядюшкину» жизнь. А ведь как ученый он должен был оставить горы рукописей, архив…

      – Гости у него бывали?

      – Вот чего не было – того не было. Очень он личный покой уважал.

      – А женщины?

      Пономарец хихикнул:

      – Никогда! Однажды я говорю ему: «Хозяин, не пора ли тебе жениться, как всем нормальным людям?» А он отвечает: «Я, Васильич, сызмальства к этому племени интереса не имею. Одна суета!»

      Ужимки старика мне не очень понравились.

      – Дядя был прекрасным человеком, – строго сказал я. – Память о нем должна оставаться светлой.

      – Само собой, – понятливо кивнул он. – Это я только вам, как молодому наследнику… А так – ни гу-гу, даже соседям.

      Плутоватость старика была для меня очевидна. Может, стоило от него избавиться? Но я прикинул, что со временем смогу вытянуть из него еще кое-какую информацию.

      Вслух сказал:

      – У меня другие привычки. Теперь в этом доме часто будут появляться гости. Работы у вас прибавится. Я согласен доплачивать, если у нас будет полное взаимопонимание.

      – Не сумлевайтесь! – заверил Пономарец, и я мог бы поклясться, что он умышленно коверкает язык. – Будете очинно довольны!

      – Рюмочку выпьете?

      – С превеликим удовольствием! – крякнул он. – Вот ваш дядюшка, бывалоча, наедет да как крикнет с порога…

      – Это вы уже рассказывали.

      Я провел его к машине, достал из «бардачка» бутылку коньяка и налил почти полный стакан.

      – Ну, за ваше здравие, молодой наследник!

      Он выпил со сноровкой, доказывавшей многолетнюю практику.

      – Ох, хороша! Забориста!

      – А что за башенка наверху?

      – А-а, с хлюгером… В ней ваш дядюшка любил заниматься своими учеными трудами. И все больше по ночам. Бывалоча, вся Жердяевка спит, одно только круглое окно у него и светится. Я однажды говорю: «И охота тебе, хозяин, на эту верхотуру лазить?» А он отвечает: «У меня, Васильич, вдохновение там появляется»… – Язык у Пономарца начал заплетаться.

      – Бассейн в доме работает? – прервал я его излияния.

      – В лучшем