Счастливая женщина. Вдохновение любить. Мила Стояновская

ведь дети должны быть, если замуж… – растерялась Татьяна.

      – Конечно, и дети обязательно будут, – твёрдо сказал он, став вдруг серьёзным.

      – Но, как же? А вдруг я родить не смогу? – спросила Таня.

      Вадим быстро и осторожно провёл рукой по её груди, Таня ойкнула.

      – Вот видишь, «малина» уже давно поспела, сможешь, – заверил её Вадим.

      – Какая малина? – растерянно сказала Таня, – Октябрь уж заканчивается.

      – Это я тебе потом объясню, – торопил её Вадим.

      – Ну, послушай, – всё ещё сопротивлялась Таня, – ну, вот какой из тебя муж?

      – Да, нормальным я мужем буду, может даже хорошим, – хитро улыбался Вадим, заглядывая ей в лицо, – ну что, надумала?

      – Ой, я ничего не знаю, ничего не умею, какая из меня жена, – опять попыталась возразить Таня.

      – Нормальная жена из тебя получится, – убеждал Вадим, – ну, что, надумала, наконец?

      – Я счастливой хочу быть, – тихо сказала Таня.

      – Счастливой? Ну, это само собой! Ну, чего ты, а? – торопил Вадим.

      Что-то внутри Тани сопротивлялось, было какое-то предчувствие, предостерегающее не совершать этого шага. Но она прогнала эту мысль, не дав ей укрепиться в горячем мозгу, не понимая, хочет ли она связать свою жизнь с Вадимом? Радости, о которой она читала в книгах, возникающей в такие моменты, в душе не было.

      Продолжая беседу в том же духе, он тихонечко, не выпуская Таниной руки, вёл её в сторону своего дома. Дойдя до подъезда, мягко проговорил, взяв в свои ладони обе её руки.

      – Ну, Танюш, полчаса уже думаешь. Пойдём к моим, скажем, что мы с тобой поженимся, пока они ещё спать не легли. Хватит уже нам вот так ходить, я тебя очень люблю и больше не хочу расставаться с тобой каждый вечер. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Ну, пойдём?

      Они поднялись по лестнице на четвёртый этаж. Дверь открыла Вера Петровна. Она была в ночной рубашке, родители Вадима готовились ко сну. Быстро сняв обувь и взяв Таню за руку, Вадим провёл её прямо в родительскую спальню, усадил на диван, стоявший против родительской кровати. Сам сел рядом с Таней, крепко прижал её руку к дивану, видимо, предполагая дальнейшие события. И торжественно объявил:

      – Страшно как-то и совсем нет ощущения счастья. А ведь должно же быть! Почему? – размышляла она.

      – Мама и папа, мы с Таней завтра идём подавать заявление в ЗАГС. А вы, пожалуйста, засылайте сватов к родителям Тани или что там ещё….

      Дальше началось то, чего Татьяна ожидала меньше всего, точнее совсем не ожидала. Вера Петровна, воздев руки вверх, вдруг нараспев запричитала, как плакальщица на похоронах:

      – Ой, Вадик, да что же ты делаешь? Ведь ещё не нагулялся, не пожил вволю для себя, а уже хомут себе на шею надеваешь? Да она ведь даже ещё не работает! – со взрыдыванием приговаривала мать Вадима так, как будто, Тани здесь вовсе не было, да и недостойна она здесь вообще быть, – ей ведь ещё долго учиться. Копейки же в дом не будет приносить, такой хомут, сынок,