Счастливая женщина. Вдохновение любить. Мила Стояновская

думала Татьяна, – у родителей на шее сидеть не буду. Сейчас ещё в пионерском лагере подработаю. Пора паковать вещички.

      И она объявила Вадиму, что уезжает в пионерский лагерь на месяц. Вадим расстроился.

      – Это дело давно решённое, – сказала Таня, – я обещала, и в списках уже есть. Как теперь отказаться? Городских совсем мало. Деревенские не поедут, у них дома работы столько, что им самим помогать надо. Всего-то месяц. Переживём, я думаю.

      – А свадьба? Мы поженимся или?

      – Не знаю. Подождать надо, – спокойно отвечала она.

      Чего надо подождать, ей и самой было не ясно. Только что-то удерживало её от этого шага, эти недружелюбные взгляды Веры Петровны и постоянные ехидные замечания старшей из сестёр Вадима тревожили её. Но ясный, влюблённый взгляд Вадима, когда он бежал ей навстречу, сразу же брал её за щёки, как ребёнка, и целовал, снова переносили её в другой мир. Ей казалось: он так её любит! Он сможет надёжно укрыть её от этих неприятностей и защитить от всех бед, что бы ни случилось. Он ей безусловно нравился, но быть с ним рядом постоянно желания пока не было. Она, казалось, и не скучает по нему так сильно, но и отрицать того, что её тянет к нему, тоже было нельзя.

      Отряд ей попался шебутной. Дети пятых – шестых классов, горластые непоседы. С ними было весело. Каждый день в лагере что-то происходило. Вообще, план работы на эту смену был большой и Татьяна, воспитатель с нуля, была поглощена заботами о детях. После отбоя, для работников лагеря проводились совещания, собрания и другие мероприятия. Однажды во время такого совещания по лагерю пронёсся полный ужаса вопль.

      – Мои! – догадалась Таня и помчалась в отряд, находившийся совсем рядом.

      – Что случилось? – крикнула она, влетев в корпус и включив свет в отделении мальчишек.

      К её удивлению, здесь были и девочки. Они занимались (чем бы вы думали?) спиритизмом, ставшим с недавнего времени популярным. Они, видите ли, дух какой-то вызывали.

      – Кто это придумал? – возмущённо спросила Таня.

      – Это Клюквин, – понурив головы, ответила девочка.

      Мальчишки стойко молчали, презрительно кося глазами в сторону девочек.

      – Клюквин, ты? – вопросительно уставилась на него воспитательница, – А орал кто?

      Толик молчал, а девчонки уже смелее, почти хором ответили:

      – Тоже Клюквин.

      Таня удивлённо подняла брови.

      – Зачем?

      – Она, – Толик поднял глаза к потолку, и смотрел на люстру, – она затряслась!

      Таня прыснула в кулак, и тут засмеялись все. Сначала несмело, потом всё громче, а затем уже заходился от смеха весь отряд. Еле успокоила.

      Да, хлопотно ей было. Её подопечных распирало от фантазий. То на речку ночью сбегут, то зубной пастой друг друга сонных вымажут, то нарядятся в простыни и «летают» по территории лагеря, подобно привидениям. Однажды так напугали уборщицу Агафью, что сразу же обогатили свой словарный запас множеством «исконно русских» слов. В общем, Татьяна не скучала. А дети между тем участвовали в конкурсах