Верная. Юлия Резник

не может сидеть, когда я работаю. Даже интересно, когда мать в последний раз готовила что-то сама? Или закупалась продуктами. Пытаюсь представить маму с продуктовой тележкой в «Ашане» – и не могу.

      – Саша стал совсем невыносим, – зачем-то мне жалуется на отчима. – Каждый раз закусывается с Максом. Я уж не знаю, что делать!

      – Думаю, над этим стоит подумать Максу, а не тебе, мам.

      – На что это ты намекаешь?

      – Ты знаешь. Ненормально, что он до сих пор сидит у отца на шее.

      – Это потому, что ему нигде не дают проявить себя.

      Ну да! Известная песня. Склоняюсь над мусорным ведром и счищаю объедки с тарелки в мусор. Экономка на заднем плане с отчаянием наблюдает за моими действиями. Смешно. Как будто она боится, что я её подсижу.

      – Может, всё дело в том, что нечему проявляться?

      – Ох, Женя! Только ты не начинай. Да, тебе повезло, карьера прёт в гору. Но ты ведь должна понимать, что далеко не всем так везёт.

      Конечно же! Как я могла забыть? Ведь всё, чего я достигла, – везение и не больше. Внутри поднимается протест. Который я сглатываю, потому как сейчас для него не время.

      – Слушай, Жень, а может ты бы его к себе забрала? Поручила бы какое-то направление. Чем ты там сейчас занимаешься?

      Широко расставляю руки и сжимаю до боли в пальцах столешницу:

      – Слиянием банков.

      Трёх! Трёх системообразующих банков страны. «Чем я там сейчас занимаюсь»… Да чтоб их всех!

      – Ну вот. Поручи ему какой-то один.

      – Вопрос кадров находится вне моей компетенции, – отмахиваюсь от матери. Не объяснять же ей, что вся суть слияния как раз и состоит в том, что останется только один банк. В этом весь смысл мероприятия.

      – Ах, да… Главным будет этот уголовник, – мама брезгливо поджимает губы и, несмотря на количество ботокса в её лице, их кончики ползут вниз, образуя некрасивые брыли. – Знала бы ты, какой скандал я устроила твоему отцу, когда узнала, что он заставил тебя ехать в колонию! Он тебя не обидел?

      – Кто?

      – Ой, да не смотри ты на меня так! Меня до костей пробирает от твоего инопланетного взгляда! Я тебе о Горозии говорю, о ком же ещё. Он тебя не обидел?

      – Зачем бы он стал меня обижать?

      – Господи, Женя, ты как с Луны! Человек сидел в тюрьме. Мало ли что у него на уме? Вдруг он бы тебя…

      – Что? – с трудом удерживаю на лице маску серьёзности.

      – Набросился на тебя! Вот что. Изнасиловал.

      Интересно, что бы сказала моя чопорная мать, если бы я ей ответила, что вряд ли ему это пришлось бы делать? Да помани он меня пальцем – я бы тут же упала на спину, готовая на всё… Ну, или не на спину, если бы он решил, что хочет трахнуть меня в позе позатейливей.

      – Что ты, мама. Сергей Зурабович – приличный человек.

      – Кавказец! – выплёвывает мать, будто это слово – какое-то ругательство. Боже, ну почему я вынуждена это терпеть? С какой радостью я вообще бы забыла сюда дорогу… Мы же чужие. Совсем. Толку, что