Горькое молоко – 1. Золотой брегет. Владимир Алексеевич Козлов

появились? Жить надо как – то. «А не то ноги протянем», – говорил он.

      – Это до поры до времени, а срежут тебя. «Чем платить будешь?» —спрашивал его Беда.

      – Будет день и будет пища, – отвечал он, – мне тоже должны бабки. Если что я долг свой на них переведу.

Глава 3

      В столовой на рождество Беда наткнулся на Рудольфа, парня, который раньше играл за команду Спартак, но что он находится в заключении, Иван об это не знал. Рудольф что – то доказывал рядом сидящему с ним мужику. Беда, обрадовавшись такой встречи, сорвался с места и подошёл к его столу сюрпризом.

      – О чём торг ведём? – спросил он.

      Рудольф повернул голову, присмотревшись в знакомое лицо, вскочил со скамейки, облапил Беду и приподнял его в воздух.

      – Ты, как здесь очутился? Ты же в городе был недавно. Я письма со свободы получал, и о твоих успехах в футболе знаю хорошо.

      – Был там, теперь лесным воздухом дышу, – улыбаясь, сказал Иван.

      – Пошли на улицу выйдем, там покурим и заодно почирикаем, – позвал Беду Рудольф, отодвинув свой обед в сторону.

      Они спустились с возвышенности, на которой стояла столовая, и встали у отведённого места для курения. Рудольф достал из кармана табакерку местного изготовления и начал с газетной бумаги скручивать себе цигарку. Беда вытащил из своего кармана портсигар с набитыми папиросами «Север» и протянул его Рудику.

      Когда Рудольф брал в руки портсигар, Беда заметил у него на левой руке отсутствие трёх пальцев. На кисти торчали большой палец и изуродованный мизинец.

      – Ты же не курящий и откуда такое богатство? – удивлённо спросил он, часто хлопая глазами.

      – Жизнь заставила закурить, а папиросы – это гуманитарная помощь.

      И Беда подробно рассказал, что их тумбочка благодаря Ромбу наполовину заполнена папиросами и сигаретами.

      Иван закурил вместе с Рудольфом. Он пару раз затянулся и бросил бычок в металлическую бочку, которая была врыта глубоко в землю и служила вместо большой пепельницы:

      – Пошли в тепло? Не могу на морозе курить, удовольствия никакого не получаю, – предложил Беда.

      – Пойдём лучше ко мне в гости, посмотришь, как я живу, чифиря сейчас глотнём, – затушил Рудольф большим пальцем левой руки папиросу и положил себе в табакерку.

      – Ты, где пальцы потерял Рудик?

      – На прессе, год назад. Зевнул немного и под прессом оставил их. Кстати, меня Рудиком здесь редко кто зовёт, больше Курком или Рудом кличут.

      – Нормальная кликуха, а меня по фамилии кличут. Многие думают, что у меня погоняло такое, а я не возражаю. – Беда тяжело вздохнул и тревожно произнёс. – Я вот подельника своего потерял Кадыка, – ты его, наверное, не знаешь, он в футбол мало играл, и то только в юношеской команде. Потом в ДОСАФ пошёл на планериста учиться. В тюрьме слух прошёл, что его за неделю до меня отправили сюда.

      – Погоди! Погоди! – а Захар Минин, – тебе же родственником приходится? –