Двойник. Лариса Валентиновна Кириллина

личности? – спросил он горделиво и вкрадчиво.

      – Нет, – ответила я.

      – Я бы не торопилась, – произнесла Маилла.

      – Мы должны посоветоваться, – подытожил барон Максимилиан Александр. – Сегодняшний разговор можно считать лишь предварительной стадией разбирательства.

      – Хорошо, друзья мои. Я, конечно, огорчен и разочарован, поскольку ждал куда большей сердечности. Но вполне понимаю ваши сомнения и согласен пройти другие испытания, тесты, допросы и прочие процедуры, которые восстановят мое имя, мои права и мое положение в обществе.

      – До свидания, господин Киофар, – сказал барон, добавив: – Я вынужден именовать вас так, поскольку ваши биометрические данные совпадают с данными моего покойного друга.

      – Я надеюсь, что вскоре все сомнения благополучно развеются, – снисходительно ответил двойник. – До свидания, господин барон. До свидания, дорогая Маилла и вы, моя несравненная Юлия.

      Он нажал на кнопку, и коляска, развернувшись, уехала в тень, исчезнув из поля зрения монитора.

      Я выключила аппаратуру и автоматически остановила запись беседы.

      Мы очень долго не могли ничего произнести.

      – Нет. Не он, – первой очнулась Маилла. – Всё вроде бы сходится, но я чувствую фальшь.

      – Фальшь можно выявить, – напомнила я. – Запись есть, мы проделаем речевой и интонационный анализ. Привлечем Камелию Древич, она представит предварительный психопортрет данной личности и сравнит его с психопортретом подлинного Ульвена.

      – Но подлинный мертв, – возразил барон.

      – Сохранилось множество документальных съемок. Лекции, доклады, речи на университетских мероприятиях, – наконец, та самая церемония у очага на Лиенне, во время которой его убили. И тот диалог со мной в уносившемся неизвестно куда челноке.

      – Вы действительно там признавались друг другу в любви? – полюбопытствовала Маилла.

      – Нет, ну что ты! – вспыхнула я. – Как можно? Контекст моей фразы был совершенно иным. Речь шла о нашей будущей смерти и предполагаемом переходе в иное пространство и время, закольцованное с настоящим. Мы могли попасть в то пространство бессмертия только вместе. Рука об руку, душа в душу – «сюон-вэй-сюон». Он фактически вел меня, как учитель и иерофант. Да, любя, но к обычной любви всё это не имело касательства. Мы должны были преобразиться в сугубо духовные сущности – вейнов. Реальны они или нет, совершенно неважно, в тот момент мы верили, что трансформация началась, и за ней нас ждет вереница новых миров.

      – А откуда двойник это знает? Ты кому-то рассказывала?

      – Карлу я рассказала всё. Между нами нет тайн. Но не думаю, что мой муж стал бы рассуждать о столь тонких материях в присутствии посторонних. Правда, он мог говорить об этом с Ульвеном. Один на один. В последние годы у них сложились весьма доверительные отношения.

      – Остается предположить, – задумчиво произнес барон Максимилиан Александр, – что где-то в дальних мирах научились делать не только точные копии биологических объектов с высокоразвитой психикой, но и восстанавливать воспоминания конкретной