Жуткая история. Кот. Ксения Горькая

повернулся к воде.

      – Из-за этого я почти ничего не чувствую?

      – Да. Все, что тебе осталось, – это отголоски. Тебе нужно включить свои способности и забрать свою душу обратно.

      Хёну посмотрел на Кая немного снисходительно и грустно улыбнулся.

      – Ты не понял. Я рад, что все сложилось так, – он вдруг охнул и сполз вниз, неловко цепляясь за ограду. Теперь он сидел на бетоне, спиной к воде, прислонившись к прутьям поручня. Его голова почти лежала на левом плече, он смотрел расфокусированным взглядом в пространство перед собой. – Уезжай.

      Губы Кая дрогнули, какое-то время он стоял рядом, потом сжал кулаки и вернулся в машину.

      Он смотрел на него через лобовое стекло – сгорбленный силуэт в окровавленной рубашке, сидящий на бетоне возле металлического ограждения на фоне золотых бликов на воде. Прямо напротив машины.

      – Блядь! – Кай ударил по рулю обеими руками, а потом прижал пальцы к вискам, не сводя взгляда с силуэта напротив.

      Видит бог, он хотел завести машину и оставить этого самоотверженного суицидника подыхать здесь, но.

      Но не смог.

      Он вышел из машины и шандарахнул дверью так, что стекла задрожали. В несколько широких шагов он подошел к Хёну и опустился рядом с ним на колени.

      – Что, лучше подохнуть гордым, чем сказать, что тебе нужна помощь, да?

      Он наклонил его корпус, придерживая поперек груди, и развел пальцами губы. Изо рта полилась кровь.

      – Это из-за меня твои родители тебя забыли. Когда я воскресил тебя, я забрал тебя в наш мир, и все воспоминания о тебе в мире обычных людей исчезли.

      Хёну безразлично смотрел на него.

      – Зна… ешь. Пока я был там сегодня, мне показалось, что так даже луч… ше для них. Они теперь счастливее, что ли… Так что, думаю, мне стоит по… благодарить тебя за это.

      – Не пори чушь. Они были твоей семьей и любили тебя.

      – Я и не… сомневаюсь. Но иногда люди могли бы быть сча… стливее, если бы в их жизни не было друг друга. Даже если… они любят. Понимаешь?

      – Да. Но лучше бы я слушал твои упреки, чем это бессильное смирение.

      Хёну слабо пожал плечами.

      – Забери свою душу, я не собираюсь таскаться с ней. Она влияет на меня, и мне это не нравится.

      Тот криво улыбнулся.

      – Думаю, так… даже лучше.

      – Гребаное эгоистичное ссыкло, – Кай простонал, – давай-ка повторим сегодняшнее утро.

      Глаза Хёну расширились, он попытался оттолкнуть Кая, но был не в том состоянии и просто мазнул кровавой пятерней по его кофте.

      Кай схватил его за ворот рубашки и грубо поцеловал. Кажется, его совсем не смущала кровь.

      – Вспоминай! Я знаю, ты прочитал меня, и тебе понравилось. Вспомни, как это было на вкус, и верни свои силы.

      Он не давал ему поблажек и, как только закончил говорить, поцеловал снова. Он слизал кровь с его губ, а потом сам же их укусил.

      Воспоминания Хёну оживали против его воли. Энергия Кая чуть не испепелила его тогда – он задыхался, когда она наполняла его и выжигала все мысли.

      В