Курляндский бес. Дарья Плещеева

конюшен; к общему удивлению, никому и ничего про эту поездку не рассказывал; о том, что конюхи исполняют всякие заковыристые поручения, в приказе знали и с расспросами не приставали.

      А Петруха Васильев угодил в Курляндию случайно. Хотя какие-то странствия ему были на роду написаны. Отец-вологжанин в молодости что-то такое натворил, отчего бежал на юг, дошел до самого Дона, чем промышлял на Дону – неведомо, но десять лет спустя вернулся в отчий дом сильно поумневшим и с молодой красавицей-женой, черноволосой и черноглазой, – соседи не сразу поверили, что православная. Пошли дети. Отец нанялся к купцу, чьи барки, карбасы, струги и каюки ходили по Северной Двине все лето, вплоть до половины октября, когда уж приходилось пробивать тонкий лед. Доводилось ему и сопровождать шедшие с верховьев реки груженые плоты с хлебным товаром, льном и скотом, а в Архангельске встречать голландские и английские суда с заморским товаром, закупать у поморов соленую рыбу – семгу, палтасину, треску и сельдь, кость моржовую и тюленью, ворвань, песцовый мех и оленьи кожи, потом грузить на хозяйские суда и вести их обратно в Вологду – там товар на складах дожидался обыкновенно зимы и санного пути. Купец лето жил в Архангельске и занимался торговлей, тем более выгодной, что семь лет назад, после того, как англичане, взбунтовавшись, казнили своего короля, государь Алексей Михайлович запретил им торговать в России, а лишь в порту, покоряясь желаниям русских купцов. Тут-то и открылся простор для всякого рода надувательств.

      Смышленый Петруха с десяти лет плавал с отцом. Корабли приводили его в неистовый восторг. Вместе с другими мальчишками он дневал и ночевал в порту, гордился знакомством с лоцманами-«вожами», примелькался – и уже иной иностранец, освоивший три десятка русских слов, давал ему поручения: сходи, позови, принеси. Лучшей наградой было – когда пускали на судно, давали за все подержаться, позволяли даже лазить по вантам и спускаться в трюм. Главным праздником – когда нанимали русских мастеров чинить судно, увязаться с ними и слушать умные речи про внутреннее устройство флейта или кофа, про их парусное оснащение и прочие милые сердцу вещи. Главным подарком – когда подвыпивший боцман-англичанин по доброте душевной выучит вязать хитрый узел: вот чем можно хвастать потом перед парнишками, а коли освоишь изумительное умение вязать узел не глядя, держа руки за спиной, так ты и вовсе герой.

      Но неожиданным следствием этих подвигов была проснувшаяся в душе гордость. Петруха предвидел для себя славное будущее – не век же таскаться по Двине на чужом баркасе. Ему мерещились те страны, откуда привозят тюки с бархатом и атласом, мешки с сахаром, бочки с дорогим вином – алканом, бастром, ренским, малмазеей, романеей, мушкателью, а также олово, свинец, листовое железо, стекло и много иного всякого добра. Он знал, что не век сидеть в Вологде или Архангельске –