Оскомина. Леонид Бежин

вещицы, а ведь их было множество.

      – Ага! Значит, вы тоже склонны привязываться к вещам! – В обнаружившейся склонности деда Тухачевский усматривал явно подтверждение своей правоты.

      – Получается так… – Дед же в своей склонности ровным счетом ничего не усматривал.

      – На мою сторону вас, однако, не перетянуть. Впрочем, я и не собираюсь перетягивать. – Михаил Николаевич чиркнул спичкой, но, прежде чем закурить, долго смотрел на поедающее ее пламя. – Я вновь и вновь готов утверждать, что разногласия и споры полезны. Даже необходимы. День рождения вашего внука… кстати, как его зовут? – спросил Тухачевский, словно без знания моего имени не мог позволить себе докончить фразу.

      – Алексей.

      – А по отчеству?

      – Владиленович.

      – День рождения Алексея Владиленовича совпал с днем смерти Владимира Кириаковича Триандафиллова. Черт возьми, символично! Что-то в этом есть.

      – Алексей родился двумя днями раньше. Сегодня мы лишь отмечаем…

      – Неважно. Главное, что его взгляд не будет упираться в вещи и ему откроются иные горизонты.

      – Горизонты? Какие же? – Дед, хотя и курил редко, тоже достал папиросу, подул в нее и постучал ею по крышке серебряного портсигара.

      – Ну-ка, ну-ка… – Михаил Николаевич цепко всматривался в надпись, выгравированную на портсигаре деда. – Наградной?

      – Подарок. Великого князя Михаила, между прочим, вашего тезки, – с невинным выражением лица заметил дед, стараясь не придавать значения тому факту, что имя Михаил встречается и среди великих князей, и среди красных командиров.

      – Вы мне, однако, польстили… – Тухачевский давал понять, что он отнюдь не всякую лесть принимает за лесть.

      – Виноват, – спохватился дед. – Не предполагал, что вам это будет неприятно…

      – Ну почему же неприятно? – Тухачевский улыбнулся половиной рта. – Хотя и приятного тут мало. Я к подобным фактам отношусь с безразличием, а вам советую… по-дружески… свой подарок подальше спрятать. Сейчас не время… вы сами понимаете.

      – Благодарю за совет. Кажется, я вас прервал. Вы хотели еще что-то сказать… – Дед приготовился услышать от Тухачевского нечто более существенное, чем советы по поводу портсигаров.

      – Да, вы спросили, какие вашему внуку откроются горизонты, а я отвлекся и не ответил. Знаете, как бывает: вкус печенья, размоченного в чае, увлекает воображение к неведомым горизонтам…

      – Марсель Пруст? Читали по-французски?

      – Да, и беседовали о нем с господином де Голем, когда сидели в одной немецкой камере.

      – Побывали в плену?

      – Пришлось… Между прочим, прекрасный собеседник этот господин де Голь. Жаль только, что Маркса не читал.

      – Так что же горизонты? – решил напомнить дед, чтобы мысли собеседника снова не унесло в сторону.

      – Горизонты? Я надеюсь, что ваш внук еще послужит мировой революции, ведь ради нее мы и создавали наше государство. Затыкали рты либеральным болтунам.