Оскомина. Леонид Бежин

особо лезло в глаза и не раздражало, как красная тряпка быка.

      Этим сравнением дед часто пользовался, не смущаясь тем, что красная тряпка могла указывать и на красный флаг, и тогда становилось непонятно, кого этот флаг раздражает и кто тут, собственно, бык.

      Во втором же письме, адресованном Сталину, не любившему трескучих фраз, решил добавить кое-что по теоретической части, и прежде всего толково обрисовать, что такое, по мысли Свечина, измор, основа его стратегии. Дед отдавал себе отчет, что для вождя это, может быть, предмет хорошо знакомый, поскольку тот не просто следит за развитием военной науки, а обладает особым свойством ума – гениальной способностью хранить в глубинах памяти колоссальные запасы знаний.

      Хранить не как спец в своей узкой области, не как буржуазный интеллектуал, а как универсал именно социалистического толка. Хранить словно некую Сумму, подобную Сумме Фомы Аквинского, и использовать оную в нужный момент – так, чтобы молнии накопленных, как накапливается электричество, знаний настигали каждого и каждого разили. Поистине: кого в пах, кого в лоб, кого в бровь, кого в глаз – точнее не скажешь, хотя эти строки дед, кажется, прочел гораздо позже.

      А может, и не читал вовсе, но восчувствовал их потаенную суть. И в гениальных способностях Сталина он таким же восчувствием не раз убеждался. Поэтому, переписывая письмо, он считал, что – при универсальных знаниях Сталина – кое-что и повторить не грех. Как ни странно, глупцы повторений не терпят, полагая, что они выше их, гении же любят повторения, почему, собственно, они и гении.

      Иными словами, дед снова приходит к известной истине: талант делает, что хочет, а гений – что он может. Истина же позволяет ему разобраться с измором.

      Само это слово – измор – Александр Андреевич и любил, и не любил. Вернее, недолюбливал за то, что, взятое не из латыни, не из немецкого и даже не из французского, как строгий военный термин оно хромало. Любил же его за выразительность – за то, что едва лишь тронь его, и лопнет, брызнет пенистым соком, как спелая ягода.

      Измором взять – что уморить, умотать, утомить, измучить, довести до мора, до смерти.

      Вот так и с врагом надо: морить его, уматывать, как Кутузов Наполеона, а это большое искусство – оно не каждому дается. Поэтому сейчас все больше упирают на сокрушение, лихую атаку, внезапный удар. Причем подводят под это идеологическую подкладку, талдычат, будто стратегия сокрушения больше всего отвечает идеалам социализма, лозунгам нового бесклассового общества.

      Мол, пускай старая царская армия, опасливая и трусливая, маринует противника измором, а храбрые вояки РККА шашку в руки и – вперед. В гражданскую войну так и побеждали.

      Но гражданская война отгремела, будущая же будет совсем другой, требующей высшей математики, точных исчислений и бережного учета всех материальных ресурсов, и прежде всего экономических. Российская же экономика отстает от западной, поэтому ее нельзя безрассудно бросать на обеспечение сокрушительного удара: этак можно и пробросаться. Экономические крохи, как и всякие крохи, следует скрупулезно распределять, постоянно оставляя запасец.