На чужих условиях. Крис Карвер

сообщение.

      «Пожалуйста, скажи, что ты не хочешь ко мне подходить».

      * * *

      – Черт, Хайди, я не хочу к ней подходить, что непонятного?

      Килан сцепил руки в замок и закрыл глаза. Если бы Алви сама по себе испарилась вот прямо сейчас, в эту самую секунду – это было бы просто идеально.

      Хайди подарила ему этот взгляд. Энди кашлянул, намекая на то, что вот сейчас он должен либо ее послушать, либо попрощаться со званием ее друга раз и навсегда.

      – Килан, милый, – (чтобы вы знали, «милый» от Хайди – это ругательство), – а в чем проблема?

      Рейн сжал зубы.

      – Начнем с того, что ей семнадцать, Хайди. Ты помнишь себя в семнадцать?

      Девушка тут же вспыхнула, как будто ей напомнили о самом позорном позоре в ее жизни.

      – Допустим.

      – Отлично, потому что я тоже помню. Тогда никто не замечал того, насколько большие у тебя сиськи, ведь твои прыщи были гораздо больше.

      Энди прыснул в ладонь, Рой выпрямился, напрягаясь, а Хайди гордо задрала подбородок, полностью игнорируя прилипший к щекам румянец. Потом она опустила глаза на свою грудь. Провела ладонью по одной из них и проделала то же самое с другой. Рой при этом открыто облизнулся. Все знали, что они с Хайди встречаются, но иногда они перебарщивали с демонстрацией своих чувств.

      – Не обижайтесь на него, девочки, – сказала она своим… девочкам. – Он никогда не умел ценить прекрасное. Итак, насчет Алви. Энди скажи ему.

      Килан закатил глаза.

      Энди наклонился над столом.

      – Она права, Килан, девчонка уже увидела нас, тебе придется к ней подойти.

      – Почему я должен?

      – Потому что так положено по правилам этикета. Здороваться с кем-то, кого собираешься взять в жены.

      Килан не был готов к этому. В смысле, не к Союзу, а к тому, что ему придется общаться с Алви. До сегодняшнего дня все их общение ограничивалось дежурными «как дела?» и «ты в порядке?», брошенными между фраз на редких семейных встречах. Это все равно, что общаться с кузеном, которого ты видишь максимум раз в три месяца по полчаса, знать его не знаешь, но не заговорить не можешь, потому что… правила этикета, мать их. Короче, если бы сейчас в это кафе нагрянула его тетушка Сьюзи со своим сыном Майком-Александром (хуже имя для ребенка могут придумать лишь Кроуфорды, и поверьте, Килан знает это имя, и «Алви» – это всего лишь максимально щадящее сокращение), то Килан, вероятно, отреагировал бы точно так же. Закатил бы глаза. Обреченно вздохнул. Пожаловался на свою тяжелую жизнь. Заказал виски.

      – Да, черт тебя дери, прекрати вести себя, как дерьмо! – не выдержала Хайди. – Вали и будь такой паинькой, чтобы весь лед в этом заведении мгновенно растаял.

      Килан слегка обалдел от такого тона. Обалдел, но не показал этого. Кое-как сдержал порыв состроить подруге гримасу. Но злить ее еще больше он не хотел, ведь в ней, очевидно, играла женская солидарность.

      Но факт оставался фактом – прямо в эту секунду он ее ненавидел.

      * * *

      – Привет, Алви.

      – Привет,