Тайна могильного креста. Юрий Торубаров

помогает внутре. Но смотри, не спутай их с этой травой, – она подошла к ярко-зеленому кустику. – Совсем схож, только листья крупнее. Его не тронь, не поможет. А вот икотная травка, – Улала сорвала стебелек, опушенный пепельно-зелеными волосками с легкими белыми цветками, – для него, – она кивнула в сторону дома, – очень пользительно…

      Старания лесной колдуньи и ее помощницы не проходили даром. Силы, хотя и медленно, возвращались к Аскольду. И вот настал долгожданный день, когда юноша впервые открыл глаза и увидел над собой чье-то склонившееся лицо. Оно светилось таким неподдельным счастьем, такой теплотой и мягкостью веяло от него, что у Аскольда заколотилось сердце. Он улыбнулся. Девушка, зардевшись от смущения, выглядела еще прекраснее.

      – Бабушка, бабушка! – крикнула она. Старуха, возившаяся у очага, бросилась к постели. Увидев, что ничего страшного нет, заворчала:

      – Напугала ты меня, девка! Чего так кричать…

      – Смотри, бабушка, он улыбается, – от радости не замечая ворчания, воскликнула девушка.

      – Пришел, ну и что? Теперь жив будет, – спокойно сказала старуха. – Молись, дочка, своему Богу, а я вот Перуну помолюсь.

      – Всем буду молиться за то, что даровали ему жизнь!

      Теперь Аскольд быстро шел на поправку. Всеславна от радости летала над землей. Оттаивало зачерствевшее от времени и невзгод сердце старухи – словно подарок Всеславны, вселялись в нее новые силы. Теплело у нее на душе, и она с печалью думала, что настанет скоро минута расставания.

      Набираясь сил, Аскольд спал много. Всеславна любила сидеть рядом, наблюдая за его лицом. Ей все больше нравились эти черты: прямой, с чуть широкими ноздрями, нос, небольшой упрямо сжатый рот, густые брови. Один из таких идиллических моментов был внезапно нарушен яростным лаем собак, чьими-то голосами.

      – Встречайте гостей! – в этом радостном оклике Всеславна узнала Акима и сердце ее больно защемило от осознания того, что время грез закончилось. Пришла пора возвращаться домой.

      Глава 4

      На высокой крутой излучине, где дорога тесно жмется к реке, растет могучая корявая береза. Ее изогнутый ствол покрыт темной шершавой корой, а исхлестанные ветрами ветви склонились к задумчивой тихой Жиздре. На вершине березы, обхватив руками ствол и болтая босыми ногами, примостился отрок. Он неотрывно следил за убегающей вдаль дорогой. Стреноженный конь пощипывал травку, лениво отгоняя хвостом надоевших мух. Перевалило за полдень, а дорога все еще был пуста.

      Наконец вдали показались всадники. Мальчишка кубарем скатился вниз, вскочил на коня, и перепуганное животное, подгоняемое ударами пяток и нахлестываемое уздечкой, понеслось навстречу отряду.

      – Воевода! Князь просит тебя срочно к нему! – торопливо выпалил мальчишка, подскакав к отряду.

      Ничего не спросив, Сеча хлестнул коня и помчался в город.

      По просторной гриднице нервно ходил гонец из Чернигова, то и дело посматривая в окно.

      – Ну, где же