Кровавый апельсин. Гарриет Тайс

они в университете. Фотографии того периода выделяются из общей массы: вот она, молодая и симпатичная, в полосатом комбинезоне, рядом он, счастливый, улыбающийся, в простом свитере. Дальше целая серия отпускных фотографий – вот горовосхождение в Европе, вот Колизей, вот фонтан Треви, вот пирамида Лувра, вот ящерица Гауди. А вот и совсем дальние дали – вулкан на фоне рисового поля. Индонезия, наверное. А вот Петра.

      Мы с Карлом тоже были в Петре – смеялись над верблюдом, который не мог подняться под весом жирного туриста. Сейчас вспоминать стыдно. У бедняги верблюда ноги дрожали, а погонщик орал на него: вставай, вставай, вставай! Того верблюда давно нет на свете, как нет чувства, заставлявшего нас с Карлом держаться за руки по пути к монастырю на вершине холма. Как нет мужчины с добрыми глазами, застенчиво улыбающегося мне с фотографий, которые я разложила на столе.

      Вдруг мы с Карлом были в Иордании в то же самое время? Определить невозможно. Я переворачиваю фотографии лицом вниз: вдруг на оборотах есть какие-то указания относительно года, когда их сделали? Ничего. Только на одной фотографии синими чернилами написано: «Она сказала „да”». Перевернув ту фотографию, я вижу не студентов, а сияющую Мадлен в облегающем синем платье. Она сидит в ресторане и улыбается. Эдвин в кои веки не за ней, а рядом – прижимает Мадлен к себе. Фотографию наверняка сделал официант. На столе флюте для шампанского, в одном из них Эдвин спрятал кольцо? Или он принес коробочку в кармане брюк? Он то и дело похлопывал карман, проверяя, на месте ли заветная ноша, и надеялся, что Мадлен ничего не замечает?

      А Мадлен ждала предложения руки и сердца? Она обрадовалась? На фото она улыбается. Эдвин обнимает ее крепко, локтем придерживает шею. Ей удобно или во взгляде правда сквозит напряжение? Неужели что-то омрачает ей даже радость такого события? Текст на обороте написан твердой, уверенной рукой. «Она сказала „да”». Разве исключительность момента не должна подчеркиваться восклицательным знаком?

      Когда Карл сделал мне предложение, фотоаппарата у нас не было. И шампанского не было. Мы говорили о том, по карману ли нам перебраться со съемной квартиры в Боу в место получше, и я предложила купить жилье. «Тогда нам нужно пожениться», – сказал Карл. Я кивнула, и он добавил: «Думаю, пожениться нужно в любом случае». В тот вечер к этому больше не возвращались, а через несколько недель Карл сообщил, что через четырнадцать дней у нас запись в офис регистрации. Я не возражала. На регистрацию пришли мать Карла и моя лучшая подруга Эви. В какой-то момент я наверняка тоже сияла от счастья, хотя это не запечатлено ни на одной фотографии. С другой стороны, я не выпущена на поруки и Карла не убивала, так что, пожалуй, все не так плохо.

      На многих других фото Эдвин и Мадлен выглядят совершенно нормально – не отличаются от любой другой пары. От нас Карлом, например. Абсолютно ничто не указывает на то, что через пятнадцать лет Мадлен зарежет супруга.

      Вот свадебная фотография – у Мадлен изысканный