Наваждение Монгола. Анна Гур

на женских голосов я четко выделяю один. Сводная сестра стоит за спиной и смотрит прямо мне в глаза через зеркало.

      – Ты везучая. Тебя выбрал Айдаров…

      Голос напоминает змеиное шипение, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не зарыдать, потому что мне выпал сомнительный билет в счастливую жизнь жены миллиардера.

      – Я бы с радостью уступила, Настасья.

      – Нет. Никто от подобного не отказывается.

      Резко вскидывает подбородок так сильно, что длинные каплевидные бриллиантовые серьги ударяются о лебединую шею.

      Красавица сводная сестра, привыкшая купаться в роскоши и всеобщей любви, она затмевала меня всегда, с того самого момента, когда через несколько месяцев после смерти моей мамы отец привел в дом Марину. Прошло всего десять лет, а кажется, что все забыли, что у Голицыных есть еще одна дочь. Я.

      – Теперь ты будешь Айдарова. Я бы убила за такую возможность.

      – Он старше отца, Насть, пугает до икоты, и ты знаешь, что он мне сказал…

      – Прекратить!

      Резко влезает в разговор моя мачеха, поправляя идеально завитой локон. Эффектная женщина, которую я никогда не назову мамой.

      Марина хватает меня длинными пальцами за подбородок и поворачивает мое лицо к себе, рассматривает труды дорогущего визажиста, на которого у нашей еще недавно состоятельной семьи нет денег.

      У папы оказалась на редкость требовательная новая жена, привыкшая шиковать, не обращая внимания на проблемы, которые черной тучей нависли над нашей семьей с того дня, как на моем пути возник Айдаров…

      – Глаза сделайте чуть ярче, и добавьте румян, а то она выглядит невзрачной. Тот случай, когда платье затмевает его носительницу.

      Тонкий намек на мое несовершенство. Марина годами оттачивала умение ранить словами, дозировать боль и работать филигранно, чтобы я ничего не могла рассказать отцу, который давно отучился слышать собственную дочь.

      Дожидается, чтобы от нас отошли и, нацепив фальшивую улыбку, инструктирует тихо:

      – Я надеюсь, ты не успела наделать глупостей, Яся?!

      Прищуривает глаза, на что получает мой злой взгляд.

      – О каких глупостях речь?!

      – Я про твое бегство в ночной клуб. Ты понимаешь, что ты вчера сделала?! Если господин Айдаров узнает…

      – Считай, это был девичник.

      – Ты ведь знаешь, что нас ждет в случае, если посмеешь разочаровать олигарха?!

      – Я все помню, Марина…

      Смотрит на меня исподлобья, едва удерживая маску доброжелательности, и цедит тихо:

      – Ты ведь все еще девственница, да?!

      – Если мне не изменяет память, ты меня лично по требованию Айдарова к его доверенному гинекологу водила!

      – Это было до того, как ты сбежала и провела ночь неизвестно где! Если ты что-то сделала, если только ты больше не невинна…

      – Хватит, – цежу, стараясь не повышать голос. Этот разговор не для лишних ушей.

      Здесь со стороны жениха женщины также присутствуют. Необычные традиции, которые мне пока не очень понятны.

      – Помни о брате, Ярослава. Айдаров перекрыл нам кислород. Обложил так, что… – выдыхает, сбрасывая привычную личину стервы. – Матвей нуждается в лечении и если из-за тебя мой сын… – прикрывает рот дрожащими пальцами, а я сдуваюсь.

      Я бы не пошла на все это, если бы не мой единокровный брат по отцу. Мотя. Он другой во всех смыслах, отличный ото всех. Ребенок с невероятной душой. Его я, можно сказать, вырастила, пока Марина гуляла по тусовкам.

      – Будешь послушной, удовлетворишь Айдарова и все наши проблемы решены.

      – Ты продаешь меня больному уроду.

      Ухмыляется.

      – Он мужчина, а ты будущая жена. Он в своем праве. Будешь молчать и делать все, что скажут! От тебя зависит будущее семьи и бизнеса!

      – Он старик!

      – Перестань. Мурат мужчина в самом соку, дурочка ты, еще не понимаешь! Ничего. Брачная ночь многое откроет. Я бы с радостью просватала ему Настю, но он выбрал тебя!

      – Лицемерка.

      – Улыбайся, Ясенька, сегодня самый счастливый день в твоей жизни и в моей! Наконец-то ты уберешься из моего дома!

      Отворачиваюсь. Прикусываю губу и смотрю на девушку в зеркале.

      Подвенечное платье, фата…

      Говорят, невеста на собственной свадьбе – самая красивая, самая счастливая. В детстве каждая мечтает о платье принцессы и о принце, ждущем у алтаря.

      Рассматриваю темноволосую девушку, которая смотрит на меня из зеркала. Роскошное белоснежное платье усыпано полудрагоценными и драгоценными камнями, на шее тяжелый обруч из платины с крупным бриллиантом, уши оттягивают караты.

      Пышная юбка и шлейф длинной в пару метров, расшитый переливающимися чистотой огранки камнями.

      Если на меня упадет луч света, я, наверное, буду походить на рождественскую елку из-за обилия украшений, которые