Иов. Сергей Иванович Петров

и в печаль я погружусь

      И с горечью в душе скажу я Богу: «Не осуждай меня,

      Скажи, что против ты имеешь? Иль больше не гожусь

      И дело рук Своих так презираешь, лишь во всем виня,

      Иова, своего раба, но нечестивых все же одобряешь?

      И разве Твои очи видят то, что человек, а дни Твои

      Как и у смертных, и лета, как мужа годы? Ведь знаешь,

      Что не беззаконник я, но нет числа грехам моим

      И губишь то, над чем трудились столько Твои руки

      Из глины вылепил меня, и в прах вновь обращаешь?

      Излил, как молоко, сгустил, как творог лишь от скуки?

      Дал кожу мне, скрепил костями плоть и защищаешь

      Мой дух, но кое что сокрыл Ты в сердце, так задумав:

      Как согрешу, то выследишь и не отпустишь этот грех

      И, если я виновен – горе мне, но если прав, то ниц упав,

      Я головы не подниму от униженья и Твоих потех.

      Ты гонишься за мной, как лев, играешь, как добычей

      И собираешь обвинителей моих и гнев свой умножаешь.

      И с каждым новым днем страданий счет лишь увеличен,

      Зачем из чрева вывел Ты меня, коли теперь уничтожаешь.

      О, лучше бы из лона сразу перенесся в гроб

      И умер бы тогда, когда еще меня никто не знал.

      Дни жизни так кратки, так отступи, чтоб смог

      Утешится на миг, пред тем, как тьму познал.

      XI

      И вот заговорил последний друг Сафар, что из Наама

      «На многословие твое разве нельзя найти ответ?

      И человек многоречивый прав всегда иль речь упряма,

      И пустословие твое заставит замолчать весь свет?

      Неужто не́кому стыдить тебя, когда ты так глумишься?

      Ты говоришь: «Сужденье верное мое и чист в очах Твоих»

      Но, если бы Господь отверг уста свои, то не боишься

      Что вдвое больше мог бы понести ты страшных бед других.

      И если б тайны мудрости своей Господь тебе открыл,

      То осознал, что часть грехов твоих забвению Он пре́дал

      И как постигнуть Всемогущего ты мог по своим бедам

      Превыше Бог небес, и глубже ада, охлади свой пыл!

      Своею мерою Он мерит и она длинней земли и шире моря,

      Кого в оковы заключит, на суд, представив, тот уже виновен,

      Поскольку видит беззаконие и лживость, кто с Ним спорит

      Подобен дикому ослу, который так упрям и многословен.

      Но если сердце ты откроешь и прострешь навстречу руки,

      То Бог изгонит из него порок и будет дом твой чистым.

      Как о воде протекшей вспоминать ты будешь свои муки,

      В тот миг покинет стыд лицо и станет взгляд лучистым.

      И будет, словно ясный полдень жизнь твоя

      И безопасным станет сон, поскольку огражден

      И вновь появится надежда, и снова награжден,

      И многие заискивать начнут, попав в твои края.

      XII

      И выслушав Сафара, отвечал Иов, помедлив:

      «Да, подлинно наверно, люди только вы.

      И мудрость с вами и умрет, но я не привередлив,

      Хотя мой разум вашего не ниже, но, увы

      Посмешищем