Единственная для невольника. Татьяна Новикова

полотно.

      – Кстати, позови Ветра, – вспомнила я, когда раб почти вышел из комнаты.

      Он не обернулся, но хмыкнул так многозначительно (видимо, решил, что я опять буду «избивать» раба кнутом), что это меня нешуточно разозлило. Неужели между ними вражда?

      Не потерплю, если узнаю, что мои рабы собачатся друг с другом.

      – Что-то не так? – спросила жестко.

      – Н-нет, госпожа, – Север тотчас рухнул в позу покорности. – Извините, если что-то сделал неправильно.

      – Если у тебя имеются какие-то претензии к Ветру, то выскажи их его хозяину. Мне. Я слушаю. Может быть, хочешь что-нибудь рассказать про драку между рабами?

      – Никаких претензий, госпожа. Ветер слаб, но в этом нет его вины. Я не могу завидовать слабому сопернику или желать ему смерти. Я даже не участвовал в той драке. Смотрел, – признался нехотя, – но не участвовал. Здесь каждый сам за себя, но я не буду бить лежачего.

      Звучит справедливо, хоть и унизительно. Север был честен со мной – не наказывать же его за искренность. Просить защищать Ветра тоже неправильно, а то решит, что я вожусь со вторым рабом как курица-наседка.

      А разве я не вожусь?..

      Правильно Север говорит: на тренировочной арене и после неё каждый сам за себя.

      Но одно дело – соперничество, а другое – избиение того, кто даже сдачи дать не способен.

      – Тебя самого не обижают? – поинтересовалась с опаской.

      – Не. – Он мотнул головой. – Всё хорошо, госпожа. Я могу быть свободен?

      – Да. Иди…

      Раз на Севера издевки не распространяются, значит, проблема не в том, что Ветер – мой раб. Проблема в том, что он – неправильный раб. Постельный. Иной касты. Недостойный быть среди будущих хранителей, по мнению других невольников.

      И это клеймо не снять с него так просто.

      Но мы попытаемся.

      Я только села за задания, когда дверь вновь отворилась. Ветер, покачиваясь, стоял на пороге спальни. Он выглядел не так плохо, как утром или вчера, но бледность выдавала то, насколько он изнеможен.

      – Ты поужинал? Нет? Обедал?

      – Не хочется, – произнес тихо-тихо.

      – Поешь, а потом возвращайся, – приказала господским тоном. – Неужели ты думаешь, что мне нужен полумертвый хранитель?

      Да почему же он вызывает во мне такие эмоции? От переживания до гнева, когда этот невыносимый раб своенравничает.

      – Извините, хозяйка.

      Ветер удалился, оставив меня наедине со своей яростью. Сейчас бы выбраться за пределы гимназии и погулять где-нибудь в городе. Отвлечься. Но для начала нужно раздать нагоняев – не физических, конечно – этому неправильному рабу.

      Как же он умеет выводить из себя! Я ведь поставила на него, доверилась своему выбору. А он когда-нибудь откинет копыта, если перестанет питаться или будет нарываться на неприятности.

      Моё персональное несчастье вернулось спустя двадцать минут.

      – Я поужинал, хозяйка, – сказал он таким тоном, будто нехорошая Алиса заставляла его жить.

      – Вот