Изгнанники, или Топ и Харри. Лизелотта Вельскопф-Генрих

сказал он старику, не отпуская дверь. – Ты смотри-ка… «Т&Т». Ошиваются здесь в этом чертовом захолустье! И не боятся в одно прекрасное утро проснуться со стрелой меж ребер в райских охотничьих угодьях?

      – Что за чепуху ты болтаешь! – раздраженно ответил старик и попытался отодвинуть охотника от двери, но это ему не удалось. – Мы тут с индейцами не враждуем, все свои. Дела идут спокойно и налаженно. Томас и Тео уже лет пять, а то и все семь у черноногих, ладят с ними и ловят бобров. Что с ними случится? И выпусти же меня.

      – Да иди! – Чернобородый наконец отступил от двери. – Но только…

      Старик, уже держась за ручку двери, обернулся:

      – Что «только»?

      – Разве ты не видел, что эти двое явились с парой индейцев, но эти индейцы не доскакали до нас, а притаились в отдалении?

      – Что за глупости, Фред! Сюда любой входит и выходит, когда хочет.

      – Тогда спроси эту парочку, с кем они прибыли. А я пока здесь подожду.

      – Странный ты парень, Фред. Но так и быть, окажу тебе эту любезность.

      – Да уж окажи. Я тут подожду.

      – Да ради бога.

      Старый торговец вышел в переднюю половину блокгауза.

      Молодой человек, которого назвали Фредом, отступил от двери так, чтобы его не было видно людям с другой стороны. Он не думал, что его разговор с хозяином мог быть услышан, ведь они переговаривались тихо, тогда как те, за дверью, продолжали громко гомонить.

      – Абрахам! – воскликнули там все трое, когда старик вышел к ним, и один из голосов продолжил:

      – Абрахам, старый вождь этого славного форта! Где ты скрывался? Опять деньги пересчитывал, чтобы их стало больше?

      – А вы чего тут бренчите своими капканами?

      – Сдать их хотим.

      – Сдать? Вам что, медведь мозги выел? Чем вы собираетесь расплачиваться?

      – А стопка бобровых шкур, старый ты крохобор, целая гора пушнины! Мы квиты!

      – Это мы еще посмотрим. По стаканчику бренди?

      – Если только задаром?

      – Задаром у нас только смерть да бренди для вас! Выпьем!

      – Давай, Тео! Чего ты мнешься. Воняет сивуха недурно!

      – Но-но, «воняет»! Благоухает!

      Наступила пауза. Кажется, там пили. Чернобородый молодой человек приник к двери, чтобы лучше слышать. Теперь ему было слышно даже, как стукнули о деревянный прилавок отставленные опорожненные стаканы.

      – А где вы оставили своих индейцев? – Это был голос старины Абрахама.

      – Наших индейцев? Да там, в прерии. Ваша закоптелая будка их не привлекает. Что у вас тут купишь, кроме жалких ситцевых рубах да одеял, пригодных разве что на ветошь.

      – Но-но! Позорить мой товар! За пару шелудивых шкур, что могут принести эти краснокожие, мои фланелевые рубашки еще о-го-го!

      – Для того, кто их носит, они, может, и сойдут. А «нашим индейцам» твои рубашки ни к чему. То ли дело их куртки из кожи лося. А не найдется ли у тебя чего поинтереснее?

      – Поинтереснее? Ишь ты. А чем твои краснокожие голодающие собираются платить?

      – А