Таинство ближнего. Мать Мария (Скобцова)

первых веков христианства в церкви начался процесс медленного закостенения – постепенного перехода в статическое состояние человеческого динамического элемента.

      Атрибуты Божественного начала – Откровением данная полнота – были постепенно перенесены на раз и навсегда зафиксированный момент творческого напряжения человечества.

      В своем благоговении перед данной для известного момента полнотой Богочеловечества люди как бы заразили свой элемент, входящий в эту полноту, свойствами неподвижности Божественной истины.

      Под этим знаком стоял весь средневековый период истории.

      Если философия остановилась на Аристотеле, а Птолемеева система была последней зафиксированной в церковном сознании, то дальше этого человечество не смело дерзать.

      В этом была односторонность Средневековья, его отречение от человеческого начала.

      Статизированное человеческое творчество становилось невесомым.

      Идея Богочеловечества ущерблялась и поглощалась.

      Наконец, в противовес этому болезненному процессу, длившемуся целые века, человечество стало постепенно выходить из такой умаленной церкви. Закостеневшая церковь как бы больше не покрывала своим куполом всего человечества, и постепенно почти все творческое почувствовало себя не под этим куполом, а под вольным небом – с иным порядком ответственности, с иным напряжением свободы, с иным направлением творческого устремления.

      В самом деле, когда Копернику приходилось вопреки положениям церкви утверждать движение Земли вокруг Солнца, когда человек почувствовал, что перед ним, с одной стороны, авторитет церкви и необходимость отрицать факт, постигнутый и утвержденный его творческим напряжением, а с другой – костер инквизиции и факт, которого он отрицать не может, – тогда все устои Средневековья заколебались.

      Эмпирическая церковь как бы предала идею Богочеловечества, вытолкнула человечество на широкую дорогу мира, управляемого не откровенными, а естественными законами.

      Что должно было делать человечество?

      Оно могло идти и шло иным путем.

      Пути эти уводили от церкви. Перед человечеством открывалась эпоха великих достижений и открытий, эпоха расцвета всех человеческих духовных и творческих сил.

      А тот человеческий элемент, который был зафиксирован в церкви, не мог равняться с новыми достижениями.

      Но даже в этой своей части гуманизм не был противобожен, он был только безбожен. И это безбожие не было принципиально дано в гуманизме, оно явилось только реакцией на бесчеловечие предшествующего периода.

      Многовековая творческая запрещенность вылилась бурным творчеством Возрождения. Весь динамизм человеческой природы воплотился в жизнь. И мир занялся устроением своих мирских дел.

      По существу, этот процесс был, конечно, тоже процессом односторонним. Богочеловечество отрекалось от своей божественной природы, утверждало только человеческую и этим перегибало палку в другую сторону.

      Но как Средние