Охота на чупакабру, или влюблены и очень опасны. Ирина Валерьевна Дынина

дочь в столь бедственном положении. – Что случилось? Тебя сбила машина? – и женщина, сразу же назначив виновного, сурово взглянула на Смолкина, съежившегося под её тяжелым взглядом.

      – Упала я. – просто ответила Саша, чувствуя огромное облегчение от одного присутствия своего бренного тела в родных стенах. – Нечего делать из мухи слона. Вот, нашелся добрый человек, помог до дому добраться!

      – Спасибо вам! – сменив гнев на милость, рассыпалась в извинениях значительно подобревшая Екатерина Власовна. – Вы – неравнодушный человек. Мы доставили вам столько хлопот. Простите, нам с дочерью так неудобно.

      – Врача надо бы! – Смолкин решил проявить настойчивость и позаботиться об упрямой дурочке, которая сама себя жалеть не желала. – Нога выглядит скверно, хоть, я и не специалист в данной области. Я слышал, ваша дочь на фабрике работает? Необходим больничный.

      Сашенька мельком удивилась тому, что Фокинский начальник, так много знает об ее житье-бытье.

      – У нас на производстве не приветствуются больничные. – сухо ответила девушка, которую уже начинал слегка раздражать этот, через чур участливый гражданин.

      Само собой, она испытывала чувство благодарности за помощь и все такое, но, их с мамой, крохотная квартирка, не являлась шедевром дизайнерского искусства, а Сашеньке не хотелось, чтобы кто-то жалел их из-за того, что они бедные.

      Этот Смолкин, не смотря на свои оттопыренные уши и курносый нос, проживал, наверняка, в большой квартире, с хорошим евроремонтом, а уж таких дурнушек, как Саша, жалел исключительно по праздникам и то – большим.

      Саше не хотелось, чтобы ее жалели – это было унизительно.

      – Моя мама работает медсестрой в том самом травпункте, в который вы так упорно пытались меня доставить на своей шикарной машине. – неприветливо произнесла девушка, стирая полотенцем пыль с раскрасневшегося лица. – Она сделает всё, что потребуется для моего скорейшего выздоровления.

      Услышав про то, что Смолкин хотел отвезти её дочь в больницу, Екатерина Власовна, окончательно подобрев, предложила ему чаю и Владислав Семёнович, к удивлению Саши, согласился так скоро, что можно было подумать, что чаю он уже лет сто как не пил.

      Напиток в доме водился простенький – обычная «Лисма», но, вкушал его Смолкин с большим удовольствием.

      Именно вкушал – наливал горячую, ароматную жидкость в блюдце и отхлебывал, сладко прижмуриваясь от полноты чувств, а Сашина мама, польщенная сверх всякой меры, подкладывала дорогому гостю, вкуснейшее варенье из «владимировской» вишни.

      Варенье, равно, как и чай, были приняты на «ура».

      У Саши, вообще, сложилось впечатление, что Смолкин – человек в быту неприхотливый, раз с таким удовольствием лопает все, что дают.

      Впрочем, мамино вишневое варенье, само по себе являлось шедевром, а уж про пирог «Пьяная вишня» и говорить не приходилось.

      «А, вот пирога – нету. – злорадно подумала Саша. – Нету и все! Съели весь, ни кусочка не оставили! Его мама редко стряпает – продукты больно