Возвращение Ангела. Инна Николаевна Баханцева

Х1Х века».

      Женя закончил работу раньше других, закрыл тетрадь и огляделся по сторонам.

      …Старенькая учительница клевала носом, вздрагивая каждый

      раз, чтобы стряхнуть одолевающий её сон. Очки при этом съезжали

      всё ближе к кончику её длинного носа.

      Сидевший рядом с Женей мальчик спросил шёпотом:

      – Как правильно – мгновение или мнгновение?

      – Ты что, Пузырь, совсем..? – прыснув, обернулась к ним

      девочка с передней парты.

      – Ну да, я так и написал – «мнгно-ве-ни-е»…А что?

      – Исправь, – сказал

      Женя. Кто-то чихнул.

      Вздрогнула в очередной раз учительница. Ниже скользнули очки.

      Закрыл тетрадь мальчик по кличке Кот. Он потянулся довольно, зевнул, посмотрел по сторонам (взгляд его задержался

      на бюстах Пушкина и Маяковского), поднялся с места и, неслышно ступая, подошёл к вешалке, снял с неё чью-то кепку и надел

      на голову Маяковского…

      Ещё несколько ребят закончили писать, подняли головы.

      Раздались тихие смешки. Кот, вдохновлённый успехом, повязал на шею Маяковского свой пионерский галстук и приступил к

      Пушкину. Не найдя ничего более подходящего, надел на него

      чью-то спортивную куртку.

      48

      Класс постепенно оживал.

      Женя встал, подошёл к Коту, дал ему затрещину и стал снимать с

      Пушкина куртку.

      Учительница подскочила, уронив на стол очки. Увидела Женю

      рядом с бюстом.

      – Ангелин!? Ты что делаешь? Это же форменное безобразие!

      Как тебе не стыдно? Выйди сейчас же из класса!

      – Это не он, – заступилась за него девочка. – Это Котов.

      – Вон, Ангелин! Ты меня

      слышал? Женя пошёл к выходу.

      Не успел он выйти в коридор, как мимо него пробежал Диман

      с одним из «фашистов»-одноклассников. Они бросили какие-то

      пакеты к дверям учительской и скрылись в туалете. Раздался хло-пок, и коридор сразу же наполнился дымом…

      Потом началась паника. Крики, суета, беготня. К тому же вы-ключилось освещение.

      В коридоре и на лестничных площадках было не продохнуть.

      Двор перед школой.

      Учащихся вывели во двор. Дым клубами валил из окон. С вклю-чёнными сиренами подъехали две пожарные машины и даже одна

      «скорая»…

      Школа. Кабинет директора.

      Кроме самого Ивана Петровича здесь ещё несколько учителей

      и, естественно, подозреваемые. Это – Диман, трое ребят, испол-нявших роли фашистов, Женя и две девочки, наверное, в качестве

      очевидцев.

      – Ну… долго я буду ждать? – видимо, не в первый раз спрашивает директор, дёргая себя за мочку уха. – В молчанку играем?

      Ребята стоят, опустив головы. Иногда искоса поглядывают друг

      на друга.

      – Как школу поджигать, так храбрые… А как ответ держать, то смелости не хватает? – задаёт риторический вопрос Вадим, секретарь комсомольской организации. – Вот ты, Кудряшов, – обращается он потом к Диману. – Где ты был во время… инцидента?

      – Во