Возвращение Ангела. Инна Николаевна Баханцева

классиков на стенах.

      Два гипсовых бюста на высоких подставках – Пушкина

      и Маяковского.

      …Долговязый парень (это – Диман) важно заложив руки за спи- ну, расхаживает перед строем ребят помладше.

      Мальчики стоят молча, опустив головы, а Диман, время от времени останавливаясь перед кем-нибудь, произносит заученную

      фразу не своим, неестественным голосом:

      – Где партизаны? Вы меня слышаль? Отвечать!

      Мальчики молчат.

      – Ты! Шаг вперёд! Говори – где партизаны?

      – Они везде… – отвечает щуплый белобрысый мальчик, с вызовом глядя на Димана.

      – Что?! – орёт Диман дурным голосом и тычет ему кулаком

      в лицо.

      Это, наверное, и в самом деле больно, но мальчик предпочитает

      сдержаться.

      – Я не иметь время! Ви молчать – я всех расстрелять..! —

      кричит Диман.

      – Стоп! Стоп! Кудряшов, будет лучше, если ты до этой фразы

      подойдёшь сначала к Олегу Кошевому! – вмешивается кто-то, и только тогда мы видим полноватого парня в очках – режиссёра.

      – Подойди и схвати его за ворот рубашки… вот так… – подбегает

      и показывает, как это надо сделать.

      Олег Кошевой – это Женя Ангелин. Ему на вид лет четырнад-цать-пятнадцать.

      – Понял, Кудряшов? И больше страсти, жестокости во взгляде!

      – Понял. А ему что сказать? То же самое?

      – Нет! Ты роль учил?

      – Ну… учил… – Диман достаёт из кармана мятый листок, заглядывает.

      – Начали! – говорит режиссёр упавшим голосом.

      Диман подходит к Жене, решительно хватает его за рубашку.

      Летят на пол пуговицы.

      – Вы есть главный ваша организация? Сколько человек ваша

      28

      группа? Где другие? Отвечать!

      Женя, не обращая внимания на порванную сорочку, дерзко смотрит фашисту прямо в глаза:

      – Отвечать придётся вам… и очень скоро.., – говорит он громко, выдерживая паузы.

      Парень в очках несколько манерно, «по-режиссёрски», хлопает

      в ладоши:

      – Браво, Ангелин! Хорошо! А ты, Кудряшов… ну совсем, как

      деревянный… Ты что, кол проглотил?

      Раздаются смешки.

      В это время в класс заглядывает полногрудая девушка в пио-нерском галстуке.

      – Вадим, разбегаются все..! Я их заперла …

      – Ну и что?

      – Как что? Тебя ждём…

      – Не видишь, Мальцева? Я занят… Начинайте, я подойду.

      – Иван Петрович сказал, чтоб без секретаря не начинали.

      – Ладно. Иду, – говорит Вадим и оборачиваетсяк актёрам:

      – Спасибо. На сегодня всё. Учите текст… А ты, Кудряшов, дома

      порепетируй… перед зеркалом…

      Дом деда. Кухня.

      Женя забросил портфель под письменный стол, прошёл

      на кухню,выпил воды из-под крана, на ходу отщипнул кусок хлеба. Ангора, стоявшая у плиты, ударила его по руке, когда он пытался таким же манером закусить сыром.

      – Не можешь хоть раз по-человечески поесть? Руки бы помыл.

      Не учат тебя что ли? Иди, мойся… покормлю. – Потом всплеснула

      руками: – Господи, а это что такое? Опять дрался? – это она

      заме-