На дальних берегах. Книга первая. Тринадцатый год. Часть первая. Вадим Барташ

после чуток, как водится, попили чайку, заваренному по-китайски, как я и люблю, а на обратном пути у меня сломалось колесо…

      – Так ты выезжал за город?

      – Ну, да! У Фёдора в трёх верстах от Павлодара хутор, где он разводит некоторые растения, вот я туда к нему и нагрянул, а на обратном пути извозчик-неумеха не справился с лошадьми. Чем-то напуганные, они бросились в галоп, ну и завалили на бок экипаж, он съехал в кювет, заднее колесо его погнулось и треснула рессора. После этого мне пришлось добираться пешком до города, топал аж высунув язык! Пришлось пройти полторы версты!

      – Ну а что же ты всё на последний день оставил, голова твоя непутёвая? Не мог пораньше побеспокоиться?

      – Ой, Пётр Ефимович, каюсь, не подрасчетал я. Суета в последние дни заела.

      – Ла-а-адно, – уже спокойнее продолжил Чудинов-старший, – хорошо, что хоть так всё закончилось. Пойдём, познакомлю с моим попутчиком.

      И Пётр Ефимович указал Сурикову, куда следовать.

      – А вещи не забыл?

      – Да, не-е-е, Пётр Ефимович, всё внесли, проверял!

      – Ну-ну, я видел, как твой тюк уронили…

      – Но выловили же!

      – А что там, кстати, у тебя было?

      – Ничего страшного, тряпки всякие… бухарские и кокандские. Их быстро просушим! И потом, я с собой взял Никича (это был приказчик Никита Чаплин, служивший ещё у отца Алексея и которого все так звали), а на него можно вполне положиться. Он всё проверил и прои-и…ин… и-ин…проинвентаризировал.

      – Ну, добре, пусть располагается в каюте, где мой парубок сейчас, место я ему тоже забронировал, ну а ты будешь у меня.

      – Сколько я должен, Пётр Ефимович? – спросил Суриков и потянулся за бумажником.

      – Ла-адно, зятёк,– остановил его Чудинов-старший, – свои же люди, потом сочтёмся!

      ***

      Чудинов-старший, будущий его зять и поручик Соколовский ужинали вместе. Они заказали в каюту Петра Ефимовича борщ, оладьи со сметаной, жареную рыбу и водки. Соколовский и Суриков нашли общий язык. Этому в немалой степени способствовал их примерно один и тот же возраст. Обоим было около двадцати пяти. После второй рюмки Суриков спросил у Соколовского:

      – Может, в картишки перекинемся? Вы как, поручик, карт не чураетесь?

      – Ну а кто же из военных в карты не играет? – улыбнулся Соколовский.

      – И то правда! – усмехнулся Алексей. – Что я спрашиваю? На интерес или так?

      – Ну а ты вначале скажи, во что, – вступил в разговор Пётр Ефимович. – Я вот только умею немного в «подкидного».

      – Ну, в «дурака», так в «дурака», – кивнул головой поручик и тут же обратился к Сурикову, – раздавайте, Алексей.

      Суриков опрокинул третью рюмку, занюхал водку оладьей, вытащил из внутреннего кармана свежую колоду, тут же мастерски и очень быстро её перетасовал и раздал карты на троих.

      Игра была азартной, но оказалось, что хуже всех играл Пётр Ефимович. Он три раза подряд оставался в «дураках», однако ни поручик, ни Алексей не посмели с него требовать, чтобы он полез под стол прокукарекать. Соколовский