Она не Я. Амелия Борн

трясется даже мой подбородок, когда я попыталась открыть рот в бесплодной попытке что-то сказать, возразить…

      Но не смогла выдавить ни слова.

      Но это ведь было невозможно! Я панически оглядела кабинет психолога, пробежала глазами по окружающим меня предметам, но совершенно не узнала ни обстановку, ни самого этого человека. Я никогда не была здесь раньше!

      В конце концов, если бы это было не так, Кирилл ведь предупредил бы меня об этом, правда?

      Эта мысль показалась мне спасительной. Я упрямо встряхнула головой, на удивление твердо сумела возразить:

      – Вы ошибаетесь. Я впервые вас вижу.

      Его лицо скривилось, словно в приступе боли, но лишь на миг. Такой короткий, что это могло оказаться просто игрой воображения.

      – Что ж… – медленно, размеренно проговорил он в ответ. – Тогда давайте знакомиться заново. Меня зовут Лев…

      – …Константинович, – тут же добавила я.

      – Для вас – просто Лев. И с чем же вы ко мне пришли, София?

      Он выжидательно посмотрел на меня сквозь прозрачные стекла очков, а я в ужасе подумала о том, что после слов, которые сейчас произнесу, моя недавняя бравада не будет стоить и ломаного гроша…

      Но ведь мне нужна была помощь. Я пришла сюда именно за этим. И разве не потому находилась в этом кабинете, что подспудно боялась того, что в итоге и услышала? Того, что есть еще вещи, помимо тех фото, которые я делала и потом не помнила?

      Он ждал молча. Так терпеливо, словно у него было на меня все время мира.

      Ощущая, как снова начинают предательски дрожать руки, я едва слышно призналась:

      – Кажется… у меня бывают провалы в памяти.

      Глава 7

      Когда вышла из кабинета психолога после приема, чувствовала себя ничуть не спокойнее, чем до этого. Совсем напротив: смутные страхи, одолевавшие разум в прошлые дни, только усилились, превращаясь в почти навязчивое состояние. Они множились во мне, душили изнутри, мешали спокойно и трезво мыслить…

      Мы проговорили со Львом около часа, но я не испытала от этой беседы ни малейшего облегчения. Он не пытался утешить, успокоить или что-то объяснить; он лишь задавал вопросы, внимательно выслушивал ответы и делал пометки в своей записной книжке. Он словно изучал меня, и в его взгляде, старательно равнодушном, порой мелькали огоньки интереса, казавшегося мне не просто профессиональным. Чудилось, что он пытается проникнуть в мои мысли, будто ему было мало того, что произносили губы.

      «Нужно немного понаблюдать, София», – только и сказал он в итоге. – «Встретимся снова на следующей неделе».

      Я осознала, что так и стою у его двери, не в состоянии сдвинуться с места. Сделав глубокий, лихорадочный вдох, я старательно толкнула свое тело вперед. Нужно выйти на воздух… Нужно просто оказаться рядом с теми, кого люблю – и весь этот кошмар развеется сам собой…

      Я уже была на пороге приемной, когда секретарша вежливо кинула мне вслед:

      – Всего доброго!

      Ее голос заставил остановиться, замереть. В сознании мелькнула странная мысль: а может, этот Лев сам был не в себе?..