Тайна Форта Росс, или Почему с русскими не соскучишься. Вадим Владимирович Массальский

– тайком записать чужой разговор. Но зачем он стер запись, если они просто курили трубки?

      Я достал свой смартфон, чтобы проверить качество снимков, сделанных из окна особняка. Снимков не было. Фотокамера смартфона была исправна, но последних трех снимков не было!

      Это смутило меня еще больше. У меня даже возникло желание вернуться и устроить скандал организаторам этой вечеринки, если, конечно, они еще были в доме. Но чтобы я им сказал? Что они стерли мою аудиозапись? Что я исподтишка сделал снимки, а их нет? Какие у меня были доказательства? Я решил, что не стоит выставлять себя на посмешище. Если с диктофоном все были примерно ясно, то с фотокамерой смартфона пока не очень. Неужели я второпях просто плохо нажал на сенсорную кнопку?

      В этих раздумьях я быстро доехал до дома. У въезда в наш гараж стояла машина гостей. Мне не очень хотелось сейчас кого-либо видеть. Я попытался незамеченным подняться по лестнице в прихожей к себе в кабинет на второй этаж. Но из гостиной меня остановила вопросом жена:

      – Ужинать ты, конечно, не будешь?

      Я кивнул.

      – Тогда наливай себе вина и присоединяйся. У нас тут «вечер в Останкино».

      За годы жизни в Америке Наташа не переставала смотреть программы на русском. Она считала, что это помогает сохранить родной язык. Иногда я составлял ей кампанию. Но только, если в передачах не было политики.

      Зайдя в гостиную, я поздоровался. У нас в гостях была подруга жены, Кристина, и ее американский муж, Грэг.

      – А Грэга переводят в Москву, – гордо сообщила Кристина, которая уже давно хотела вернуться жить в Россию.

      – Поздравляю.

      – Дали месяц, чтобы он начал бегло говорить по-русски.

      – Хорошо, хоть не по-китайски!

      – Сказали, надо больше смотреть российских телепрограмм.

      – Тогда начинайте с новостей. Так проще, – посоветовал я.

      – Мы пробовали. Но больше пяти минут их не выдерживаешь. А потом Грэгу сказали на работе, что нужен живой русский, на котором говорят нормальные люди, а не политики.

      – Ну, тогда общайтесь с нами. Зачем вам телевизор?

      – А вот зачем, – торжествующе сказала моя жена. – Мы как раз нашли новое реалити-шоу.

      Я поморщился. Я не любил реалити-шоу почти так же, как и политические программы: по уровню примитивизма они были примерно на одном уровне.

      – Еще один американский сэконд-хэнд?

      – Как раз наоборот. В Штатах уже закупили права на трансляцию, а Голливуд даже собирается снимать сериал.

      Жена усадила меня на диван, сама принесла бокал вина. Вид у меня был разбитый, и она хотела меня немного развеселить. Но я сидел мрачнее тучи и смотрел на экран, раздражаясь, что она и наши гости хохочут. Я не находил ничего смешного.

      В телевизоре люди говорили по-русски, но я совершенно не улавливал нить разговора. В кадре, в роскошной золотой зале с потолками-зеркалами, похожей на дворец в Петергофе, какой-то странный субъект в спортивном костюме и кроссовках танцевал со светской дамой, одетой