Медальон Распутина. Наталья Александрова

Что же я, не понимаю?

      – Открыл, да? А это что? У меня что – глаз нет? Я что – не вижу, когда он закрытый?

      – Ну, Нинуля, наверное, он как-нибудь сам захлопнулся! От сквозняка или еще отчего…

      – Отчего, интересно? Или я тебе не говорила, что нужно стул приставлять? Приставил бы стул, так никакой сквозняк… а так мне отмывать его придется!

      С этими словами Нинель Ивановна открыла дверцу холодильника, на всякий случай задержав дыхание…

      И тут же, не издав ни звука, сползла на пол.

      – Нинуля, ты что? Тебе плохо? – Максим Максимович кинулся к жене, похлопал ее по щекам. Когда это не помогло, вытащил из сумки бутылку минеральной воды, откупорил, плеснул на лицо жены, приговаривая:

      – Нинуля, да что же с тобой… как же я теперь… сюда, небось, и «Скорую» не вызовешь…

      Нинель Ивановна хрипло выдохнула, села, вытаращив глаза, уставилась на мужа безумным взглядом и воскликнула:

      – Кто эта женщина?

      – Что? – пролепетал Максим Максимович удивленно. – Что с тобой? Ты бредишь, Нинуля? – Он проверил рукой лоб жены – нет ли у нее жара. Жара не было.

      – И нечего на меня переводить стрелки! – сквозь зубы процедила Нинель Ивановна. – Еще раз спрашиваю – кто эта женщина? И не пытайся меня обмануть!

      – Да о ком ты говоришь?

      Максим Максимович проследил за взглядом жены, повернулся к открытому холодильнику…

      Первым делом ему бросились в глаза лиловые ирисы на желтом фоне. Совершенно неуместные на промерзшей зимней даче.

      И только потом он увидел лицо с широко открытыми глазами.

      Лицо молодой женщины.

      Впрочем, с некоторых пор Максиму Максимовичу казались молодыми все женщины до пятидесяти лет.

      На улице Карбышева на стоянке машин было совсем немного – время рабочее, все по делам разъехались, а здесь обычно люди только вечером паркуются.

      – Привет! – услышал Лебедкин из ближайшей машины. – Заждались уж тебя.

      Из будки показался сторож – немолодой мужичок с кривыми ногами, в старой меховой ушанке, причем одно ухо торчало вверх, как у старого барбоса.

      – Чего такое? – недовольно заверещал он. – Машина в угоне, что ли? У меня все дела в порядке.

      – Тихо, дед, не паникуй раньше времени! – повернулся к нему Лебедкин. – Ты лучше честно скажи, что про эту машину знаешь? Видел ее раньше?

      – Первый раз она сюда встала.

      – Кто она?

      – Да баба эта, хозяйка!

      – Давай по порядку.

      – Да что там… ну, дней пять назад… у меня точно там все конкретно записано, – мужичок махнул рукой в сторону будки, – подъезжает «Шкода» эта, она, то есть хозяйка, спрашивает, можно на временную стоянку? Ну, раз места есть, я и разрешил. Мне-то какая разница? Заплатила она за неделю – и отчалила.

      – Как отчалила? На какой машине?

      – Пешком. А куда пошла – я без понятия.

      – А с ней в машине никого не было?

      – Не-а, сама за рулем, в машине