Тайный брат (сборник). Геннадий Прашкевич

посещение церкви при бароне Теодульфе стало в его деревнях опасным, но все его проступки прощены. Четыре года назад барон Теодульф был одним из самых первых благородных рыцарей, которые явились к дубу подле Жизера, чтобы увидеть великий поцелуй мира, которым обменялись английский и французский короли. Четыре года назад он был одним из самых первых благородных рыцарей, которые приняли священный обет креста, и ушел со святыми паломниками освобождать гроб Господень.

      Само намерение вступить на стезю господню – свято.

      Великий понтифик, святой апостолик, папа римский, властью, которую Бог даровал ему, пусть и недостойному, вязать и решать, отпустил грехи всем святым паломникам. Вечного спасения удостоен каждый, кто с мечом в руках последовал в Святые земли, и многие из тех, кто, не ворча и ничего не скрывая, поставлял для похода надлежащих воинов и надлежащие припасы.

      Ганелон успокоенно обернулся.

      Далеко внизу в зеленой долине белели зубчатые стены замка Процинта.

      Узкая речушка, питающая водой кольцевой замковый ров, зеленые поля, засеянные ячменем и овсом, серые башни, каменные флигели, деревянные пристройки. Ровно сто двадцать бойниц и окон – Ганелон хорошо знал замок. Далекие деревни и отчетливо просматривающийся с горы прямой, как меч, участок Аппской дороги. Это там, на Аппской дороге, еще услужая Гийому-мельнику, Ганелон видел однажды рыцаря, который рыдал, упав в пыль на колени. На плаще рыцаря виднелся матерчатый выцветший крест. Долгие и страшные странствия рыцаря закончились. Там, где он побывал, язычников не осталось – все крещены, а кто пал от меча. Рыцарь честно свершил великий подвиг, угодный Господу, и теперь рыдал, припав к пыльной родной земле Лангедока.

      А вот барон Теодульф не вернулся.

      В одном из неудачных сражений под Аккрой барон и некоторые другие рыцари попали в руки агарян. И вот – стыд, стыд! Никто из соседей не вызвался помочь собрать выкуп, потребованный нечистыми сарацинами, этим занимается одна Амансульта.

      Ганелон огляделся. Вода в пруду, кажется, заметно прибыла.

      Будто ожидая кого-то или чего-то, Амансульта бросилась в высокую траву.

      Ганелон замер. Он не осмеливался подойти ближе. Он и так нарушил запрет Амансульты, он без разрешения поднялся к башне Гонэ, угрюмо наклонившейся над прудом. Он лишь бедный вавассер, обнищавший дворянин, полностью зависящий от госпожи. Но он презрел запрет госпожи. А Амансульта умеет скакать на лошади, у нее летящие волосы и тяжелая рука, она попадает стрелой в острие ножа, воткнутого в пень, близкие родственные связи соединяют юную хозяйку замка Процинта с самим великим дожем Венеции и с начальником папской канцелярии в Риме епископом Данетти, вот только денег для выкупа отца у нее нет.

      Ведьма, ведьма! Не зря ему, Ганелону, снятся смутные сны.

      Ему снится, что его убивают, но сам папа, апостолик Римский, прослышав о предательском убийстве, шлет наказать убийц неистового короля Ричарда Львиное Сердце и столь же неистового Фридриха Барбарросу. Ему снится, что юная Амансульта, прозванная Кастеллоза, ведьма