Пичугин М. П. Воспоминания о Великой войне. Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик

Знали, что такое воинский устав и дисциплина. Однако, в сравнении со старой армией, в которой я служил почти четыре года, эта дисциплина казалось для меня какой-то фальшивой, наигранной. Беспрекословного подчинения и выполнение приказаний не было. За положенным ответом: «есть, слушаю и т.д.» обязательно шли обязательно дополнительные разговоры, пререкания – «отрыжки митингования».

      «Нет! – думал я, – с такой дисциплиной, мы не победим немцев».

      По старой привычке я иногда громко перебивал рассуждающего: «не разговаривать, повтори приказания» и нередко давал «мата».

      Однажды Малов явился ко мне, сильно выпивши, и привел с собой какого-то молодого человека лет 25—28. Молодой человек был почти трезвый.

      «Вот, товарищ комиссар! – заплетавшимся языком начал Малов, – я привел к вам самого настоящего шпиона».

      «Почему ты думаешь, что это шпион?» – молвил я.

      «Я, товарищ комиссар, хоть и пьян, но сразу вижу шпиона. Вместе мы с ним сначала пиво пили в „американке“, а потом он начал меня спрашивать, где я живу, что я делаю».

      «Дальше что было?» – перебил я Малова.

      «Дальше я повел его к вам, пусть, мол, комиссар разберется».

      «Где работаешь?» – быстро спросил я у «шпиона».

      «На заводе «Урал обувь».

      «Какой цех?»

      «Седьмой, товарищ комиссар».

      Я позвонил – мне ответили, что такой рабочий у них действительно работает, и работает хорошо.

      «Можешь пойти» – сказал я рабочему, сердито глянув на сконфуженного Малова.

      Следующий день у меня целиком ушёл на то, чтобы пристроить Малова на гауптвахту на четырнадцать дней. Все гауптвахты были битком забиты.

      С «губы» Малов вернулся сильно осунувшийся, бледный. «Теща», как в шутку звали «губу», плохо кормила «своих неисчислимых зятьев». Малов, как мне передали, дал торжественную клятву «свернуть голову комиссару». Но «клятву» эту Малов так и не выполнил. Судьба впоследствии разлучила нас навсегда.

      Безделье – самый страшный враг человека, это я знал и раньше, а теперь особенно почувствовал на своем собственном госпитальном опыте.

      Никто никаких указаний нам не давал: чем именно должен заниматься личный состав госпиталя. Вместе с начальником госпиталя мы самостоятельно составили расписание занятий.

      В эти занятия я включил строевой устав, всю военную муштру, какой подвергался сам в старой армии.

      Изучение винтовки, автомата, гранатки, ручного и станкового пулемета. Со стороны начальника госпиталя – занятия по вопросам медицины и всего того, что должен знать и уметь личный состав госпиталя.

      Дело у нас закипело:

      – вставали в шесть часов утра,

      – ложились спать после поверки в одиннадцать часов.

      Заниматься по изучению пулеметов ходили в дом офицеров километров за пять, проводили