В ожидании Догго. Марк Миллз

прощебетала Полли. – Уработалась, как собака.

      Я покосился на Догго. Пес развалился на диване, почти с ним сроднившись, и я подумал: откуда взялось такое выражение?

      Глава вторая

      Я спросил, когда мы уже поднялись в салон:

      – С собаками можно?

      – На усмотрение водителя, приятель.

      А водителей теперь огораживают для их собственной безопасности. И ему, чтобы рассмотреть стоявшего на полу Догго, пришлось прижаться носом к плексигласу.

      – Господи, – пробормотал он. Вид пса явно не произвел на него впечатления. – Посадите к себе на колени, да и все.

      – Не могу. Он меня тяпнет, если я попытаюсь поднять его.

      – Такой злобный? Опасен для здоровья людей?

      – Нет, нет, никакой опасности, – жалобно протянул я. А что я еще мог сказать? Знал же: Догго непременно укусит меня, если решусь посадить его к себе на колени.

      – Извини, приятель. Правила есть правила. Моя работа мне дороже.

      Обычно я стал бы отстаивать свои права, даже закатил бы скандал. Но сегодня был не в настроении. Утром едва сумел сварить себе на завтрак яйцо.

      – Справедливо. Извините, что потревожил. Удачного дня.

      Я уже выходил из автобуса, когда водитель сказал:

      – Вот если бы он был собакой-поводырем, собакой психиатрической помощи или собакой эпилептика…

      – Нет, он не такой.

      Шофер закатил глаза и произнес раздельно, как для совсем тупого:

      – Данные виды собак получают разрешение на поездку в автобусе.

      – Ах да, он собака эпилептика. – В подтверждение своих слов я похлопал себя ладонью по груди.

      – Проблемы с сердцем в вашем-то возрасте? – усмехнулся водитель.

      Он смеялся надо мной. Подмигнув, показал мне кивком, чтобы я занял место. И я, приложив транспортную карту к валидатору, поблагодарил его.

      – Только уберите его с глаз долой. Мы ведь не хотим, чтобы он поранил кого-нибудь из пассажиров.

      На сей раз шофер не шутил.

      «Баттерсийский дом собак и кошек» был втиснут между старым газовым заводом и пустырем, окружающим давно заброшенную Баттерсийскую электростанцию. Трудно представить более жалкое место для приюта никому не нужных животных. С двух сторон тесный треугольник ограничивали железнодорожные линии, с третьей – загруженная автомобильная дорога. С тех пор как меня занесло сюда несколько лет назад, приют подремонтировали (я редко оказываюсь к югу от реки; северо-запад Лондона – вот территория, где я обычно топчусь. Просто потому, что именно там впервые оказался в столице). Теперь дороге являл свое сверкающее лицо изогнутый стеклянный фасад здания. Крикливая архитектура казалась слегка неуместной, словно насмешка над ожиданиями родственников, которым адвокат зачитал завещание двоюродной бабушки Мейбл, и они узнали, что она им ни шиша не оставила. В отличие от Франции или Италии, где наследники пользуются определенными правами и могут рассчитывать на законную долю, в Англии вы вольны прокатить своих родных с того света, и